Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

Хэммет Дэшилл

Затем миссис Эшкрафт закрыла свое дело в Англии, где у нее не осталось никого из близких, и переехала в Сан-Фран­циско, чтобы быть поближе к мужу на тот случай, если он надумает вернуться в семью. Прошел год. Миссис все еще высылает мужу деньги. Все еще надеется на его возвращение. Он же продолжает упорно отклонять предложения о встрече, отделываясь ничего не значащими ответами. Куда больше он пишет о том, как борется с собой, то перебарывая пагубную привычку, то снова уступая ей.

Теперь миссис Эшкрафт подозревает, что муж вообще не собирается ни возвращаться, ни слезать со шприца, а жену использует попросту как источник легкого дохода. Я угова­ривал

ее на некоторое время прекратить денежные инъекции, но она не захотела даже слышать об этом. Мало того, она считает, что сама виновата в несчастье мужа, поскольку вынудила его уехать, устроив сцену ревности. Она вообще боится что-либо предпринимать, чтобы не ранить его само­любие и не причинить еще большего вреда. И здесь она непреклонна. Хочет его найти, хочет помочь ему избавиться от страшного порока, но, если не удастся, готова содержать бедолагу до конца жизни. Однако ее мучит неопределенность, она не знает, чего ждать от завтрашнего дня.

А потому мы хотим, чтобы вы отыскали Эшкрафта. Хотим знать, есть ли какой-то шанс вернуть ему человеческий облик, или же надо поставить крест на парне. Таково ваше задание. Вы найдете этого беднягу, разузнаете о нем все, что можно, а потом решим, есть ли смысл ему встречаться с женой . стоит ли ей пытаться как-то повлиять на него.

— Попробую, — сказал я. — Когда миссис Эшкрафт высы­лает ему это свое вспомоществование?

— Первого числа.

— Сегодня двадцать восьмое. Значит, в моем распоряже­нии три дня на все дела. Фотография его есть?

— Фотографии нет. Миссис Эшкрафт в порыве ревности уничтожила все, что напоминало ей о любимом муженьке

Я встал и надел шляпу.

— Увидимся второго.

Первого числа пополудни я пошел на почту и поймал Лиска, который работал там почтовым полицейским в отделе до востребования.

— Я тут засек одного мошенника с севера, — сказал я Лиску. — Кажется, он получает почту в вашем окошке. Орга­низуй, чтобы мне дали знать, когда появится этот парень.

Надо сказать, что масса всяких правил и распоряжений запрещают почтовому полицейскому помогать частным детек­тивам, кроме некоторых исключительных случаев. Но если полицейский настроен по отношению к тебе доброжелательно, он просто не станет вникать в твои дела. Ты подсовываешь ему какую-нибудь туфту, чтобы он мог оправдаться, если попадет из-за тебя в переплет, и совсем не обязательно, чтобы он тебе при этом верил

Вскоре я снова оказался внизу Я бродил по залу, не теряя из виду окошко с буквой «Э» Служащего, сидевшего за этим окошком, предупредили, чтобы он сообщил мне, если кто-нибудь станет справляться о корреспонденции на имя Эшкрафта. Письмо миссис Эшкрафт еще не пришло, оно вполне могло и не прийти сегодня, но я не хотел рисковать. Так я слонялся, пока почта не закрылась.

Операция началась на следующее утро в десять часов с минутами. Почтовый служащий подал мне знак: щуплый чело­вечек в синем костюме и мягкой шляпе как раз отошел от окошка с конвертом в руке. Ему наверняка было не больше сорока, но выглядел он гораздо старше: землистый цвет лица, шаркающая старческая походка, одежда, что давненько уже не видала ни утюга, ни щетки.

Он подошел к столику, возле которого я стоял с какими-то случайно подвернувшимися под руку бумагами, усердно изоб­ражая сосредоточенность, и вытащил из кармана большой конверт. Я успел заметить, что на конверте уже есть марка и адрес. Повернув конверт надписанной стороной к себе, он вложил полученное в окошке письмо и провел языком по клейкому краю,

стараясь, чтобы адрес остался мною не за­мечен. Затем старательно разгладил конверт ладонью и дви­нулся к почтовому ящику. Ничего не оставалось, как приме­нить один старый приемчик, который никогда не дает осечки.

Я догнал мужчину и сделал вид, что оступился на мрамор­ном полу. Падая, ухватился за пиджак этого джентльмена. Трюк получился прескверно: я поскользнулся по-настоящему, и мы оба грохнулись, словно борцы на ковре.

Я вскочил, помог этому типу встать, бормоча извинения, и слегка оттеснил его в сторону, чтобы опередить и первым поднять письмо. Прежде чем передать конверт владельцу, я перевернул его и прочитал адрес:

Мистеру Эдварду Бохенону. Кофейня «Золотая под­кова», Тихуана, Байя Калифорния, Мексика.

Таким образом я добился своего, но и сам засветился. Не было ни малейшего сомнения в том, что этот хлюпик в синем костюме сообразил, что мне был нужен именно адрес.

Я стряхивал с себя пыль, когда мой поднадзорный бросил конверт в почтовый ящик. Он прошел не мимо меня, а к выходу на Мишн-стрит. Я не мог позволить ему сбежать и унести с собой свою тайну: меньше всего мне хотелось, чтобы он предупредил Эшкрафта раньше, чем я до него доберусь. Поэтому я решил испробовать еще один фокус, такой же древний, как и тот, который был проделан так неудачно на скользком полу. Я снова двинулся за тощим человечком.

В тот момент когда мы поравнялись, он как раз повернул голову, чтобы удостовериться, нет ли сзади «хвоста»

— Привет, Микки! — обратился я к нему. — Что слышно в Чикаго?

— Вы меня с кем-то путаете, — пробормотал он сквозь зубы, не убавляя шагу. — Я ничего не знаю о Чикаго.

Глаза у него были белесо-голубые, а зрачки напоминали булавочные головки — глаза человека, систематически употреб­ляющего морфий или героин.

— Не валяй дурака! — сказал я. — Ты же сегодня утром сошел с поезда.

Он остановился посреди тротуара и повернулся ко мне лицом:

— Я? За кого вы меня принимаете?

— Ты Микки Паркер. Голландец дал нам знать, что ты едешь.

— Ты что, шизонутый? — возмутился он. — Понятия не имею, что ты плетешь.

И я тоже не имел. Ну и что? Я слегка выставил палец в кармане плаща.

— Сейчас поймешь…

При виде моего вздувшегося кармана он инстинктивно отступил.

— Послушай, корешок, — взмолился наркоша. — Ты меня с кем-то спутал, даю тебе слово. Я никакой не Паркер, и во Фриско живу уже целый год.

— Тебе придется доказать это.

— Да хоть сейчас! — выкрикнул он с жаром. — Идем со мной, и ты убедишься. Меня зовут Райен, я живу совсем недалеко отсюда, на Шестой улице.

— Райен? — спросил я.

— Да… Джон Райен.

Это заявление было ему не на пользу. Вряд ли в стране нашлась бы пара преступников старой школы, которые хоть раз в жизни не воспользовались фамилией Райен. Это все равно что Джон Смит.

Тем временем Джон Райен довел меня до дома на Шестой улице. Нас встретила хозяйка — словно топором вытесанная пятидесятилетняя баба с голыми волосатыми руками, муску­латуре которых позавидовал бы любой деревенский кузнец. Она тут же заверила меня, что ее жилец пребывает в Сан-Франциско уже несколько месяцев и в течение этого времени она видит его по меньшей мере раз в неделю. Если бы я вправду подозревал, что Райен — мой мифический Микки Паркер из Чикаго, я не поверил бы ни единому слову этой женщины, но, поскольку все обстояло иначе, притворился, что ответом вполне доволен.