Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

Хэммет Дэшилл

Тогда мне следовало сидеть тихо, как мышь. Просматривая вещи умершего, я изучил его не хуже себя самого. После него осталась масса бумаг и дневник, куда Эшкрафт записывал все свои мысли и дела. Первую ночь я провел, изучая дневник, запоминая все, что в нем вычитал… и упражняясь в отработке подписи этого несчастного. Среди вещей, которые я вытащил из его карманов, были дорожные чеки на сумму в полторы тысячи долларов, я хотел утром оприходовать их.

Провел в Сиэтле три дня… Как Норман Эшкрафт. Я на­ткнулся на золотую жилу и не собирался от нее отказываться. Письмо, адресованное миссис Эшкрафт, защищало меня от обвинения в убийстве, если бы я погорел; кроме того, я знал, что безопаснее доводить игру до конца, нежели в середине партии брать ноги в руки. Когда шум вокруг этого дела затих, я собрался и уехал в Сан-Франциско, вернувшись к своей прежней фамилии — Эд Бохенон. Однако я сохранил все вещи Эшкрафта, так как узнал, что его жена богата. Я не сомневался, что смогу заполучить часть ее имущества, если разыграю свою карту как надлежит. Но она сама облегчила мне дело. Читая как-то «Игземинер», я наткнулся на объявление, ответил на него… ну и все.

— Значит, ты не приказывал убить миссис Эшкрафт? Он отрицательно покачал головой.

Я вынул из кармана пачку сигарет и положил две на сиденье между нами.

— Хочу предложить тебе игру. Чтобы удовлетворить само­любие. Она не будет иметь никаких последствий… и ничего не докажет. Если ты это сделал, возьми сигарету, которая лежит ближе ко мне. Если нет, возьми ту, что лежит ближе к тебе. Поиграем?

— Нет. Не хочу, — сказал он резко. — Мне не нравится такая игра. Но мне хочется закурить.

Он протянул здоровую руку и взял сигарету, лежавшую ближе ко мне.

— Благодарю тебя, Эд, — сказал я. — С глубоким сожале­нием должен сообщить, что я все-таки отправлю тебя на виселицу.

— По-моему, ты спятил, малыш.

— Ты думаешь о том, что сработано в Сан-Франциско, Эд, — пояснил я. — А я говорю о Сиэтле. Тебя, гостиничного вора, застали в номере, где находился человек с пулей в виске. Какой вывод, по-твоему, сделает из этого суд присяжных, Эд?

Он залился смехом. Но вдруг смех его перестал быть беззаботным.

— Он, разумеется, сделает вывод, что ты убил парня, — продолжал я. — Когда ты начал осуществлять свой план, по­ложив глаз на имущество миссис Эшкрафт, и приказал ее убить, первое, что ты сделал, это уничтожил письмо само­убийцы. Потому что знал: как ни стереги его, всегда остается риск, что кто-нибудь найдет письмо и тогда дорого придется платить за игру. Письмо сослужило свою службу и больше тебе не было нужно.

Я не могу посадить тебя за убийства в Сан-Франциско, задуманные и оплаченные тобой. Но я прихлопну тебя тем убийством, которого ты не совершал. Так что правосудие в конечном счете будет удовлетворено. Ты поедешь в Сиэтл, Эд, и там отправишься на виселицу за самоубийство Эшкрафта.

Так и случилось.

ОГРАБЛЕНИЕ КОФФИГНЕЛА

Коффигнел — это небольшой остров клиновидной формы, соединяющийся с материком деревянным мостом. Его западный берег высоким отвесным утесом обрывается прямо в залив Сан-Пабло. На востоке покрытый галькой берег спуска­ется к воде. Здесь находятся причал с пришвартованными про­гулочными лодками и здание клуба.

На главной улице Коффигнела, идущей параллельно бе­регу, как и повсюду, располагаются банк, гостиница, кино­театр и магазин. От главных улиц других населенных пунктов ее отличают только большая ухоженность и порядок. Здесь и деревья, и живые изгороди, и полоски газонов, но нет ни одной сверкающей вывески. Здания похожи друг на друга, будто спроектированы одним архитектором, а в магазинах вы найдете товары, достойные фешенебельного городского мар-кета.

Поперечные улицы, проходящие между рядами аккуратных коттеджей у подножия утеса, по мере подъема превращаются в извилистые дороги живой изгороди по обеим сторонам. Чем выше, тем реже располагаются дома, к которым ведут эти дороги. Обитатели домов — владельцы и правители острова. Большинство из них — старые румяные джентльмены, кото­рые ухватили свою долю в мире бизнеса в молодые годы и теперь, упрятав капиталы под надежные проценты, организо­вали на острове колонию, чтобы провести остаток жизни, холя свою печенку и играя в гольф с себе подобными. Они допускали на остров ровно такое количество торговцев, рабочих и прочей прислуги, какое требовалось им, чтобы жить в комфорте.

Таков Коффигнел.

Было уже за полночь. Я сидел в комнате на втором этаже самого большого дома на Коффигнеле, окруженный свадеб­ными подарками стоимостью от пятидесяти до ста тысяч долларов.

Из всей работы, выпадающей на долю сотрудников детек­тивного агентства «Континентал» (за исключением разводов, которыми наше агентство не занимается), я меньше всего люблю свадьбы. Обычно от них удается отделаться, но на сей раз мне не повезло. Дику Фоли, который должен был заняться этим делом, накануне один не слишком дружелюбный кар­манник поставил великолепный фонарь под глазом. Это и стало причиной моего назначения. Я прибыл на остров утром из Сан-Франциско после двухчасовой поездки сначала на пароме, потом на автобусе и на следующий день должен был вернуться обратно.

Свадьба проходила как обычно. Венчание совершалось в маленькой каменной церкви у подножия холма, после чего дом начал наполняться гостями. Они толпились здесь до того момента, пока жених с невестой, незаметно ускользнув из дома, не уселись в поезд, увезший их на восток.

На свадьбе присутствовал весь высший свет. Здесь был адмирал и один или два английских барона; какой-то экс-президент из Южной Америки; датский барон; высокая юная русская княжна, окруженная менее титулованными особами, включая толстого, лысого общительного русского генерала с черной бородой, который целый час толковал со мной о призовых боях, в которых, впрочем, абсолютно не разбирался; посол одной европейской державы; судья из Верховного суда и прочие, без знаков отличия.

Теоретически детектив, охраняющий свадебные подарки, ничем не должен выделяться среди других гостей. Практиче­ски так никогда не бывает. Ему приходится проводить боль­шую часть времени, держа подарки в поле зрения, поэтому его легко вычислить. Кроме того, восемь или десять человек, которых я узнал среди гостей, были либо настоящими, либо бывшими клиентами бюро и знали меня. Хотя обычно не имеет большого значения, знают тебя или нет, и все проходит гладко.

Парочка друзей жениха, подогретая вином и воодушевлен­ная необходимостью поддерживать репутацию шутников, по­пыталась вынести несколько подарков из комнаты, где они были выставлены на обозрение, и спрятать их в пианино, но я ожидал подобной шутки и предотвратил ее прежде, чем она зашла настолько далеко, чтобы взволновать кого-либо из при­сутствующих.

Сразу после наступления темноты ветер, пахнущий дож­дем, начал сгонять над заливом грозовые облака. Гости, особенно те, кому нужно было добираться по воде, заторопились домой. Остальные, жившие на острове, оставались до тех пор, пока первые капли дождя не начали барабанить по крыше. Затем ушли и они.

Дом Хендрикссонов затихал. Ушли музыканты и пригла­шенные слуги. Постепенно исчезала в своих комнатах до­машняя прислуга. Я, прихватив несколько бутербродов и книгу, уютно устроился в кресле в комнате с подарками, которые теперь были накрыты серо-белым покрывалом.