Дети белой богини
Шрифт:
Ожидание праздника будоражит больше, чем сам праздник. Потом все утонет в вине, растворится в горьком тумане похмелья, и в конце наступит неизбежное разочарование. Но сегодня город еще витал в облаках самых радужных на-"дежд, он словно помолодел и расправил плечи. .Люди хотели праздника и одного этого было достаточно, чтобы преобразить дряхлеющий N. Лицо города словно бы посветлело. Выпавший снег был чист и хрустел, словно накрахмаленный.
Он заехал на рынок в надежде встретить Германа и не ошибся: тот сам искал встречи, но
– Глянь-ка! Горанин!
– переглянулись продавщицы сдобы у лотков, где Александр задержался, чтобы купить пирожок.
– Хорош! Хоть картину с него пиши! Глянь, куртка какая! Дорогая небось! И откуда у людей деньги?
– И... Сказанула! Народ бедный, значит, власть богатая!
– А говорят, наш Герман в мэры метит!
– А, пускай! Хуже-то не будет.
– Да уж куда хуже...
Горанин его заметил, приветственно махнул рукой и пошел навстречу, прокладывая себе дорогу в толпе людей, словно ледокол, которому нипочем любая стихия. Непотопляем.
– Завьялов! Здорово!
– Отойдем?
– тут же спросил .тот.
– Отойдем... На выборы пойдешь в воскресенье?
– спросил Герман, когда они вынырнули из толпы.
– Не знаю. Может, пойду.
– Неважно выглядишь. Бледен что-то. Ну, сиди дома, болей. А я вот собираюсь. Пока только в качестве избирателя.
– Нынешнего мэра будешь в Думу пропихивать?
– А как же! Он подстраховался. Если не выберут, останется еще на один срок, а выберут, досрочно уйдет в отставку. Мне четыре года ждать не с руки, надо помочь.
– Задействовать административный ресурс? Так, что ли, называется?
– усмехнулся Завьялов.
– Точно.
– Ну, это предисловие. Скажи лучше, зачем меня искал?
– Догадливый! — рассмеялся Герман. — Всегда говорил, что ты - лучший опер в Управлении. Зарыл ты свой талант в землю, Сашка! Но последнее время ты меня удивляешь.
– Так... Дошли, значит, слухи?
– О том, что ты дочери мэра предложение сделал? Руки и сердца.
– Герман хмыкнул.
– И кто тебе сказал?
– Сорока на хвосте принесла.
– Уж не сама ли Аглая?
– А ты ее напугал, - пристально посмотрел на него Горанин.
– Ох, как напугал! Ты зачем деньги со счета снял?
– Тоже сорока принесла? А как же тайна вклада?
– Для меня никаких тайн в нашем городе не существует, запомни. Ты еще только заказал деньги, не получил, а мне уже был звоночек.
– Ты что, следишь за мной? Каждый мой шаг контролируешь?
– Ну зачем ты так?
– поморщился Герман.
– Я по-дружески спрашиваю, для чего тебе деньги?
– Может, я машину собрался покупать.
– Ты? Машину?
– А что? Права у меня есть. Куплю и буду по городу кататься. Трупы из особняков городских шишек вывозить. Должно быть, доходный бизнес. А директор рынка знает?
– Он знает только, что Косой убит, — отрезал Герман.
– И поверь, его это не огорчило.
– Ты обещал объяснить мне, как на костюме оказалась кровь, - напомнил Завьялов.
– Ах, да! Ну так заходи.
– Если в воскресенье вечером приду, ничего? Часикам к девяти? Или ты занят?
– Вечером? В девять? Нет. Не занят. Я не в команде мэра, хотя и лицо заинтересованное. Своими силами обойдутся, мне там делать нечего. Да и с Аглаей не очень ладим. Пока, - многозначительно добавил Герман.
– Значит, до воскресенья?
Александр уже собрался вновь нырнуть в толпу, но Горанин схватил его за руку:
– Постой.
– Что такое?
– Насчет Ники. Это серьезно?
– Вполне.
– Ты вот что, держись от нее подальше.
– Не понял...
– А чего тут не понять? Я тебе запрещаю к ней подходить. Встречаться с ней, разговаривать.
– Но ты же сам говорил...
– Что? Что я тебе говорил? — разозлился вдруг Герман, - Что не люблю ее? Буду рад, если она найдет другую игрушку? Так вот, кто угодно, только не ты.
– Почему?
– Поймешь. Не трогай девочку. Пусть лучше этот... как там его? Ромео с дипломом юриста ее в кино водит.
– Ты- за этим меня искал?
– В общем-то... да.
– Это из-за Маши? То есть имеет какое-то отношение к убийству моей жены?
– Да. Имеет. Жизнь надо начинать сначала, Саша. И оставить в покое другую, в которую ты собираешься грубо вмешаться. Не лезь. Просто не лезь..
– Но она сама...
– Ты вот что, в воскресенье приходи. И мы договорим. Мне сейчас некогда, да и тебе тоже. На работу надо. Давай до выходных.
Они расстались у выхода с рынка. Горанин пошел к машине, Завьялов зашагал в центр, где находилась страховая компания. Шел и злился. С какой стати Герман ему угрожает? Он и Вероника имеют право жить так, как им хочется. Хотят уехать из города - уедут. И никакой Горанин помешать не сможет.
«Я его ненавижу!
– думал он, сжимая кулаки.
– Теперь еще больше. Всю жизнь одно и то же, везде Герман. Еще и в душу лезет. Ворует мои рисунки, мои желания. Чувства мои ворует. Ну сколько можно?»
...Этот день длился бесконечно. А в довершение ко всему по дороге домой нос к носу столкнулся с Капитолиной Григорьевной. После смерти Маши они стали не просто недругами - заклятыми врагами. Та никак не могла простить ночные дежурства дочери, одно из которых закончилось для нее трагически, ни молчания зятя во время похорон и поминок. Ни слезинки, ни полслова. Будто каменный!
Капитолина Григорьевна спустилась в магазин за хлебом, а он, сойдя с автобуса на Пятачке, забежал в тот же магазин, чтобы купить что-нибудь на ужин. Избежать столкновения было невозможно.