Дети белой богини
Шрифт:
– Как?
– Я все сделал для того, чтобы ты это смог. Время лечит. А насчет Вероники... Нет, этого не будет.
– Почему?
– Потому что нельзя.
– Ты «а» уже сказал. Давай, перебирай весь алфавит.
– Не время еще. И не место.
– Ага! Ты кого-то прикрываешь! Просто стеной стоишь!
– Заткнись, а?
И Герман повернул ключ в замке зажигания. Завьялов замолчал, мысленно прикладывая к паз-лу недостающие кусочки. Картинка-то вырисовывается! Герман не отрицает, что убил Косого. Не отрицает, что
– Откуда кровь на костюме?
– Спроси что-нибудь полегче.
– Скажешь, очередная галлюцинация? Но твоя мать это видела!
– Хорошо, я проясню насчет костюма. Покажу наглядно. Зайдешь ко мне как-нибудь и убедишься.
Завьялов понял, что разговор продолжать бессмысленно. Город N посетило Наваждение. Стоял себе спокойно не одну сотню лет, и вот случилось. Оторвавшийся тромб закупорил артерию, сердце дало сбой. Видимо, у N плохая наследственность.
Герман высадил его у подъезда, поинтересовался на прощание:
– Успокоился? Будешь жить нормальной жизнью?
– То есть забыть обо всем?
– Да.
– Наверное, я этого не смогу.
– Ну, твои проблемы. — И Горанин решительно захлопнул дверцу.
Когда он уехал, Завьялов постоял немного в раздумье, а потом развернулся и решительно направился в сторону Долины Бедных.
День второй
Шел он не по той дороге, по которой уехал Герман. Коттеджа мэра проще было достичь, обогнув Долину слева. Так ближе. И дорога лучше, потому что ею пользуется глава города. И, разумеется, Аглая Серафимовна. От мысли о предстоящей встрече холодок пробежал по спине, но Завьялов не остановился. И даже не раздумывал над тем, пустят в дом или не пустят. Просто шел.
Очутившись в «предбаннике», решительно надавил на кнопку переговорного устройства, и, услышав Мишин голос, сказал:
– Завьялов. К Аглае Серафимовне.
Дверь тут же открылась. Миша даже попытался улыбнуться:
– Ну ты, че ли. Заходи!
– Миша! Кто там?
Она спускалась по лестнице. Сама. В блестящем домашнем платье, похожем на змеиную кожу. Маленькая голова на длинной шее, безупречный макияж. Не женщина, а картина.
– Здравствуйте, - вежливо сказал он.
– А! Господин Завьялов! Александр Александрович! Ну, наконец-то! Пожалуйте, в гостиную. Лена!
Тут же появилась блондиночка в голубом.
– Чаю нам в столовую.
– Да я бы и от ужина не. отказался, - смущенно сказал он и пояснил: - С работы.
– Лена, накрой стол для ужина, - сказала хозяйка.
И Завьялову: Ну, прошу!
Аглая Серафимовна повела рукой в сторону гостиной. Или столовой. Это уж как ей будет угодно назвать. Но его сей жест вдохновил на подвиги. Осторожно опустившись на стул, казавшийся таким хрупким, он первым делом извинился:
– Ничего, что без приглашения?
– А я вас, кажется, пригласила. Ну? С хорошими новостями?
– В общем-то, да.
– Вина выпьете?
– Я не пью.
– Глоток красного, сухого? Хорошее вино, не пожалеете. И я с вами за компанию.
– Уговорили.
– Лена!
Ужин был роскошным. Заливной язык, салат «Оливье», а на горячее - отличное жаркое. Проследив, как он чуть тронул губами бокал, Аглая Серафимовна поинтересовалась:
– Ну, как?
– Очень вкусно! Спасибо.
Он ел осторожно, стараясь ничего не опрокинуть и не разбить, как в прошлый раз. Все в этом Доме казалось таким хрупким!
– Я о вине?
– Я в винах не разбираюсь.
– А по ощущению?
– По ощущению - замечательно.
Она ждала. Он тоже. И собирался с мыслями.
– Вы пришли поговорить о Горанине?
– подтолкнула его к разговору Аглая Серафимовна.
– В общем-то... И да, и нет. О себе.
– О вас? То есть о том вознаграждении, которое вы хотите получить?
– Ну да. О вознаграждении.
Глоток вина придал ему смелости.
– И что же вы хотите, Александр Александрович?
– ласково спросила гостеприимная хозяйка.
– Я...
– Он кашлянул в смущении. Ну как это выговорить?
– Я... Словом, я прошу руки вашей дочери.
– Кого?!
– Вероники.
– Вы что, с ума сошли?
– В общем-то... Да. Сошел.
– Ну, знаете ли!
И она принялась хохотать. Наверное, никто из посторонних никогда не видел Аглаю Серафимовну смеющейся. Глаза ее оставались холодными, в то время как женщина и в самом деле искренне веселилась.
– А она...
– сквозь смех спросила Аглая Серафимовна, - она об этом знает? Она-то согласна? У нас, милый мой, не Средневековье! Девушка должна знать, если просят ее руки! Ха-ха!
– А вы спросите.
– Ника! Лена! Лена! Позови Нику! Срочно! Аглая Серафимовнапринялась хохотать еще громче. Ситуация е! сильно забавляла. Появившаяся в дверях гостиной Вероника удивленно спросила:
– Мама, что случилось? И ему:
– Здравствуйте.
Он молча кивнул в ответ.
– Вот. Господин Завьялов... О, Господи! Ха-ха! Просит твоей руки! И я, разумеется, хочу спросить, согласна ли ты. Прежде чем... О, Господи! Ха-ха! Жаль, мужа нет дома! Он бы тоже посмеялся! Ха-ха!
– Я согласна, - спокойно сказала Вероника.
– Что-о?!
– Согласна выйти за него замуж.
Аглая Серафимовна тут же перестала смеяться. Соединив их взглядом, отчеканила:
– Это что? Шутка? Что за комедию вы здесь разыгрываете!
– Мама, мы с Александром А... С Сашей давно...
– Да вы едва знакомы!
– Вчерашний вечер мы провели вместе, - сказала Вероника.
– И я поняла, что мне с ним хорошо.
– Выйди.
– Что?
– Выйди отсюда! Дура! Вероника пожала плечами: