Дети белых ночей
Шрифт:
– Альбина...
Услышав голос Акентьева, для которого, похоже, здесь не было ни преград, ни запретных территорий, девушка напряглась, словно окаменела. Лицо ее исказилось в гримасе. Не открывая глаз, она четко произнесла:
– Что вам нужно? Один из Акентьевых уже получил от меня желаемое. Уйдите, и как можно скорее.
– Альбина, вы меня...
Девушка открыла глаза. В них была такая злоба, что режиссер, криво усмехнувшись, поспешил ретироваться.
Охоту на Наташу Муранец Альбина вела по всем правилам. Потолкавшись пару субботних дней у отца на отделении
Установив, что каждое второе дежурство Муранец заканчивает в восемь часов утра, Альбина пришла к выводу: это время суток наиболее удобно для осуществления задуманного. Медсестра жила в огромном девятиэтажном доме на углу Металлистов и Пискаревского. Утром лестничные марши, как правило, были пустынны.
В тот день с самого утра шел сильный дождь. Прохожие, спрятавшись под зонтами, спешили по своим делам.
Завидев Муранец, торопливо идущую от трамвайной остановки к подъезду, Альбина быстро зашла в него, поднялась на заранее спущенном лифте на восьмой этаж и стала ждать.
Как только Муранец вышла из лифта и, зазвенев ключами, остановилась у дверей своей квартиры, Альбина достала из кармана дождевика костяной нож для бумаг. Плечом она сильно вдавила невысокую Муранец прямо в дерматин двери, левой рукой туго намотала ее длинные, но жиденькие волосы на руку и, ткнув костяным лезвием ей в живот, шипящим голосом сказала:
– Стой спокойно! Останешься цела.
В мавзолейной тишине подъезда послышалось легкое, даже веселое журчание. Аммиачный запах быстро заполнил площадку.
– Я все отдам,– просипела Муранец.
– Мне «все» не надо. Сейчас ты быстро разъяснишь, что за историю устроила с мальчишкой-практикантом, Женей Невским.
Рассказ Муранец был краток и честен.
У Альбины сжалось сердце. Будь у нее сейчас настоящий нож...
– Запомни этот день,– зловеще шепнула она перепуганной медсестре и устремилась вниз по ступенькам.
В тот день Альбина была тиха и задумчива.
– Моисей Аронович!
– Да, прекрасное создание, я весь – одно большое ухо,– старик, как мог, уже битый час пытался поднять настроение ученицы.
– «Во многом знании – многие печали» – кто из пророков это сказал?
– Детка! Я же простой ремесленник, а не чтец-толкователь Великой книги, хоть дважды в день и прохожу мимо синагоги.
Альбина вздохнула.
– И что, это так важно?
– Да нет, просто как-то на ум пришло,– девушка рассеянно стирала резинкой карандашные пометки на лекалах.
– М-да, чтоб жили так твои враги.– Наппельбаум подошел к ней и по-отечески погладил по плечу.– Но нужно собраться. Сегодня Олег привезет работу, и нам придется задержаться.
В паре с Моисеем Ароновичем Альбина до девяти вечера кроила привезенные Олегом отрезы. Старый мастер был разговорчив и весел.
По окончании аврала Олег, отказавшись от помощи закройщиков, ловко сложил готовые детали в свою большую сумку, протянул Наппельбауму конверт – «Как обычно, уважаемый!» – и, подмигнув
– Мы славно потрудились, пора передохнуть,– сказал мастер и, вынув из конверта сторублевую купюру, передал ее помощнице.– Ученические двадцать пять процентов, твердый тариф со времен моей туманной юности, что «вяло ковыляла по пыльным швальням Львова»,– пропел Наппельбаум.– Держите, Альбина, это ваше...
Двадцать восьмой трамвай не торопился. В густых сумерках, после внезапно окончившегося ритмичного напряжения последних часов, Альбина чувствовала себя потерянной и одинокой. Мысли перескакивали с одного на другое, но преобладало общее состояние душевного томления.
– Альбина! – Она и не заметила, как к остановке подъехал «жигуленок» Олега. Это была красная «тройка», из приоткрытой передней дверцы которой негромко лилась песенка Пиаф Non, rien de rien,– вы извините, может быть, я назойлив?
Альбина, шагнувшая было в сторону машины, остановилась, вопросительно посмотрела на загорелого красавца.
– Могу довезти до дома или, если решитесь, давайте махнем на залив.
«Решительность, решение, поступки...» – под этими знаковыми определениями она прожила последние три недели. Еще стоя на тротуаре, она знала, чем закончится эта встреча. Готовность Альбины изменить свою жизнь одержала верх над доводами разума.
– Поехали на залив, но мне сначала необходимо позвонить.
– Да вот же, телефонная будка у вас за спиной,– Олег рассмеялся.
– Алло, папа?
– Да.
– Ложись, не жди меня. Хорошо?
Глава 6
«Интересно,– думал Вадим Иволгин, прожив календарную неделю в новом гражданском состоянии,– замечают ли женщины перемены в своем отношении к партнеру после получения свидетельства о браке?» Несмотря на то что Вадим слепо обожал супругу, он это заметил и не знал, как справиться с возникшим душевным дискомфортом.
Вроде бы все осталось по-прежнему: Наташе, несомненно, были приятны и лестны его забота и внимание. Она по прежнему не медлила с ответной реакцией – жестом, взглядом, поцелуем или более интимным образом поощряя Домового к романтическому восприятию начального этапа семейного строительства. Она по-прежнему живо интересовалась его мнением, первая начинала исполненные уверенности и оптимизма разговоры о благополучном исходе родов и возвращении в спорт. По вечерам, когда Дим-Вадим усаживался на кухне ремонтировать очередной бытовой электроприбор, сидела с ним рядом и притворно сетовала: «Конечно же, бездушные железки мужикам всегда дороже и ближе». Молодой супруг в ответ начинал взволнованно оправдываться, доказывать необходимость поддержания процесса материального обеспечения семьи и, в конце концов, сбитый с толку лукавым взглядом супруги, сдавался на милость коварной победительницы. За бурными ласками забывался включенный паяльник, и только чадный дым кухонной столешницы возвращал молодых из царства амуров в прозаическую действительность.