Дети Богов

Ялов Вячеслав

— Не надо. Просто ответь.

— Я присоединюсь к тебе после того, как зайду к матери, — принял предложение Каро.

Рета кивнула и игриво улыбнулась.

В доме стояла мертвая тишина. Мелина сидела за столом и перебирала пальцами, гадая, что могло задержать сына так долго. «Может ли Бог отказать ему? — спрашивала она себя. — Вдруг он поймет, вдруг догадается? Тогда его ярости хватит снести Икаросу голову прямо в тронном зале, а меня забьют плетьми до смерти в акрополе на потеху толпе». Женщина закусила губу, сдерживая слезы и трусившиеся руки.

За окном почти окончательно стемнело, когда входная дверь протяжно

заскрипела, и на пороге появилась таинственная темная фигура. Сердце Мелины замерло, а кровоточащая губа затряслась. Полными ужаса глазами она смотрела за действиями незнакомца, представляя, как сейчас в его руках появится мешок, как он, схватив за волосы, вытащит голову ее сына и как бросит ее на стол, пачкая все вокруг горячим гранатовым соком.

— Мама, почему ты не зажгла свечи? — Икарос отчаянно пытался нащупать огниво, передвигаясь по дому маленькими шажками.

Пораженная своей безграничной фантазией Мелина облегченно выдохнула, быстро вытерла со щеки слезу и бросилась обнимать сына — он как раз поджигал фитиль, разгоняя мрак.

— Как все прошло? — Ее голос еще дрожал.

— Не совсем как я ожидал. Не хочу сейчас об этом говорить. Мы отправимся на инициацию только через неделю, поэтому у нас с тобой будет достаточно времени обсудить прошедший день. Я зашел показать отметину перед тем, как пойти к Рете.

— Тогда поспеши — не заставляй девушку ждать.

Каро быстро сменил вещи на более теплые, затянул пояс на талии и прикрепил к нему ножны с мечом. Повернувшись спиной к матери, он спустил ткань, оставив торс голым — женщина ахнула, увидев образующий рисунок черный шрам вдоль всего позвоночника. Сам юноша еще не рассмотрел результат работы Посейдона, но чувствовал, что метка заняла огромный участок кожи.

— Как оно? — Икароса смутило затянувшееся молчание. — Мама?

Мелина уперлась в ладони и беззвучно рыдала.

— Ты так долго к этому шел! — Она взглянула на своего взрослого мальчика красными глазами и вытерла вытекающую из носа соплю, совсем не устыдившись. — Превозмогая все трудности, боль и мысль, что все может оказаться напрасно. Я так горжусь тобой, так горжусь! Ты станешь одним из лучших Героев! Сердце матери подсказывает мне, а оно не ошибается. Не ошиблось, когда было девичьем, не ошибется и сейчас.

Каро обнял матушку, ощутив прилив утерянных в тронном зале спокойствия и уверенности.

К приходу молодого человека Аретуса организовала интимную атмосферу, затейливо расставив свечи для создания приглушенного света и разлив по чашам вино из амфоры[39], находившейся в тайнике ее родителей. Посвежевший Икарос вернулся к любимой через полчаса, предвкушая долгую ночь.

— Насколько разумно пить перед грядущими тренировками? — Рета заметила перемену настроения, но разговор об этом решила не заводить.

— Капля здоровью не повредит.

Они сделали по глотку терпкого напитка.

[39 - Большой, суживающийся книзу узкогорлый сосуд с двумя ручками, состоящий из глины.]

— Хочу показать тебе метку. — Не дожидаясь согласия, девушка сняла с Каро пояс с ножнами, усадила его на апоклинтр, и подняла край хитона до самого живота, оголив все, что находилось ниже.

Он облизнул губы и притронулся к грубой коже. Расположенная на бедре лоза, с растущими на ней крупными листьями, опоясывала исполненный в точности до малейших деталей Трезубец Посейдона,

направленный острием вверх, прямо к пупку. Юноша хотел рассмотреть рисунок получше, но его взгляд постоянно соскальзывал выше — он больше не мог и не хотел сдерживать желание близости. Резко поднявшись на ноги, Икарос одним движением сорвал с красивого женского тела хитон, полностью оголив Рету, схватил ее за ягодицы и поднял на руки, крепко прижав к себе и страстно поцеловав в губы. Горячая и пылающая любовь охватила их с ног до головы.

Аминтас

— Почему ты так жесток ко мне? — Лежащей на груди мужа Десме не давала покоя мысль, что он вновь отправляется в плаванье.

— Ты здесь ни при чем. — Амин рассматривал ночное небо за окном. — Я не могу спать спокойно, пока неподалеку отсюда существует неизведанная мною угроза, как и не имею права допустить развития событий, при котором она доберется до Афемеона и затронет мирный люд. В том числе тебя и Зойла.

— Есть множество других навархов, которые могли бы справиться с этой задачей. Не надо отговорок, я знаю, как проходят ваши встречи с Прометеем. Это ты уговорил его, ты предложил ему свою кандидатуру.

— Да. — Аминтас не стал увиливать. — Потому что хочу разобраться с этим лично. Я не привык перекладывать свои обязанности на кого-то другого.

— У тебя есть и супружеские обязанности. О них ты почему-то совсем забыл.

— Ты знала, за кого выходишь, знала, какими затяжными могут быть дозоры, и добровольно согласилась на томительное ожидание.

— И сегодня за свою верность я получила пропитанные безразличием слова и новость о еще одном морском путешествии.

Аминтас устало вздохнул, вылез из-под Десмы и повернулся к ней спиной.

— Пора спать.

— Ты все еще любишь меня? Испытываешь ко мне хоть что-нибудь? Я так давно не слышала от тебя теплых слов, так давно не знавала твоего сильного тела, что уже и забыла какого это. Теплятся ли в Аминтасе Ликайосе еще чувства, или служба поглотила его с потрохами?

Мужчина обернулся и навис над женой, принявшись нежно гладить ее по щеке.

— Дес, я просто очень боюсь. Впервые за долгое время меня окутал страх перед неизвестностью. Я не могу думать ни о чем, кроме этого — заслуженный отдых дома будет сравним с заточением в темнице. Прости, Дес. Я обещаю, что после возвращения полностью посвящу себя семейной жизни. В частности тебе. — Он поцеловал ее в губы и лег обратно, с непередаваемым удовольствием погрузившись в сон.

Женщина тупо смотрела в потолок, терзаемая охватившей ее душевной болью. Она чувствовала, что дело вовсе не в страхе. У Амина и раньше бывали тяжелые дозоры, которые беспрерывно следовали друг за другом и растягивались на длинный и напряженный год, но он всегда находил силы и время, чтобы уделить ей внимание. «Может, я перестала его привлекать?» Она заглянула под покрывало, на свою маленькую, но в силу возраста уже висящую грудь, на белые полоски растяжек в районе бедер, на немного выпирающий животик и едва не проронила слезу от досады. «Я больше не возбуждаю его, — с горечью подумалось ей. — Должно быть, какая-то молоденькая шлюха ублажает моего мужа на корабле!» Обида за мгновение сменилась на гнев, и у Десмы появилось резкое желание поколотить лежащего рядом Аминтаса, вцепиться ему в горло и душить до тех пор, пока он не сознается в измене.