Дети царя Салтана

Арбузова Татьяна

– Устроились?

– А где туалет с душем?– отвлеклась Ирина от классификации одежды по кучкам, поднимаясь с пола.

– К сожалению, они общие. Но зато с двух сторон коридора и туалет отдельно от душа. Для удобства гостей,– виновато улыбнулась хозяйка и покраснела.– У нас только несколько комнат с туалетом и ванной. Моя, дедушки с бабушкой и папы с мамой. Остальные гостевые.

– Понятно,– сощурила глаза Ирина и, сверля Ксюшу глазами, спросила.– А кто занимает эти комнаты сейчас?

– В

одной живет крестная, а свою спальню занял папа,– не в силах выдержать взгляда подруги, Ксюша перевела свой на меня.– В общем-то, Валерия с Олегом занимают комнаты с той стороны и пользуются тем туалетом и душем. А эти почти только в вашем распоряжении, ими только Мила еще пользуется. Она ко мне переехала, чтобы веселее было.

Оправдываясь, Ксения не знала, куда деть руки, то пряча их за спину, то скрещивая их на груди. Я наблюдала за этим, сосредоточив внимание на чем-то белеющем в руках хозяйки.

– Это те самые записки с угрозами?– догадалась я и дотронулась до Ксюши, пытаясь восстановить равновесие в ее организме.

– А?– не поняла она, растерянно хлопая ресницами.– Ах. Да. Они.

Ксюша протянула мне, свернутые в рулончик, бумажки. Я торопливо раскрутила их и озвучила текст верхней записки, напечатанной на компьютере: «Берегись. Тебе недолго осталось».

Следующее послание было не менее устрашающим, и гласило уже о более конкретных действиях: «Голову с плеч долой и все дела. Помни об этом».

Я перелистала все записки.

– Так,– задумалась я, теребя мочку уха,– Ни в одной из угроз не указаны требования,– я отпустила ухо и зашагала по комнате взад-вперед.– И в связи с этим, у меня вопрос: « Чего они добиваются»?

– Может, хотят, чтобы у Ксюхи «крыша поехала»?– предположила Ирина.– И ее в дурку увезли?

– Это похоже на правду,– ноги Ксюши подкосились, и она рухнула на кровать,– У меня такое ощущение, что я уже схожу с ума,– она закрыло лицо ладонями, и заплакала.

Мы с Ириной, не сговариваясь, плюхнулись рядом с ней.

– Не надо, Ксюш, не плач,– погладила Ирина ее по спине.– Мы тебя не бросим и обязательно поможем. Правда, Тань?

Я, торопясь подтвердить слова подруги, кивнула так, что в моей шее раздался хруст.

–Ой,– застонала я, хватаясь за больное место.

– О – па,– ехидно заметила Ирина.– Преступник еще ни слухом, ни духом, а у нас уже первое ранение.

Они с Ксюшей звонко рассмеялись, и в спальне сразу стало как-то светлей и теплей.

– А как эти записки к тебе попали? Их тебе прямо в комнату подкидывали?– бесцеремонно прервала я их радость, не переставая массировать шею.

– Нет. Я их в почтовом ящике, у ворот, находила. В чистых, без единой надписи конвертах, даже не заклеенных.

– Ага-а-а,– переместила

я руку на подбородок, поглаживая теперь его и устремив свой взор в окно.

– Что «Ага»?– раздался вопрос, спрятанной за Ксюшей, Ирины.– Можно подумать, что ты уже вычислила преступника.

– Слушай, Ксюх, а кому достанется все это богатство, в случае твоей смерти?– вернулась я опять к ноющей шее, обратившись к хозяйке дома и не реагируя на высказывания Ирины.

– Ты чего?– показалась из-за Ксюши половина Ирины, с пальцем у виска.– Совсем что ли? Такие вопросы задаешь?

– Нормально,– Ксюша опустила руку Ирины вниз, после чего все остальное сразу скрылось, вернувшись в первоначальное положение.– Папе, скорей всего. У меня больше никого нет. Крестная? Но она всего лишь была подруга мамы. Мила? Она тоже не кровный родственник, а соседка и моя подруга. Тетя Нина? Но и она только соседка.

– А завещания ты не составляла?– мне становилось все интересней.

– Нет,– покачала она головой в отрицании.– Все как-то руки не дошли. Да, и Мила говорит, что это плохая примета. Мол, беду накликаю.

– Фу, ерунда какая,– снова частично возникла Ирина теперь только одной головой.

– А, если бы дошли руки, то кому бы подписала?– сдерживаясь, чтобы не рассмеяться над подругой, не отставала я от Ксюши.

– Конечно папе. Хоть я на него и обижаюсь за маму, но, думаю, он не виноват,– Ксюша сделала глотательное движение, видимо пресекая попытку вновь заплакать.– Да, и дом же тоже его. Сколько он сюда сил вложил.

– А почему твои родители разошлись?– меня уже было не остановить.

Ксюша вздрогнула и поднялась:

– Нам пора. Стол уже накрыт и гости заждались.

Ирина перехватила мой взгляд, чтобы я увидела, как она приложила палец к губам, давая мне понять, чтобы я больше не заговаривала на эту тему.

– Извини,– поняла я состояние девушки.– Но последний вопрос. Ты кому-нибудь говорила о том, что хочешь все оставить отцу?

Ксюша, открывшая уже дверь комнаты, обернулась:

– Не помню. Кажется, нет. Но, может, и говорила.

– Кому?– хором вскрикнули мы с Ириной.

– Ну, кому я могу это сказать?– развела она руки по сторонам.– Только Миле, крестной или тете Нине. А никого здесь больше и нет.

Она вышла, оставив нас с Ириной в комнате.

– Ой, как подумаю, что опять нужно мимо этих портретов идти, аж, мурашки по спине,– в судорогах задергалась подруга, изображая, то ли отвращение, то ли ужас.– Может, я не пойду?

– Странная история,– не поддержала я ее темы.– Непонятно, чего добивается преступник. Наследства? Или запугивает просто из неприязни, чтобы нервы потрепать? Может, мстит за что-то?