Дети Филонея
Шрифт:
У Лизы губы вытянулись в трубочку. Ну, как есть мартышка!
— Молодой человек, вы, типа, с дуба рухнули?! — на весь сад закричала она. — Вам же повезло невероятно, что мы встретились! Теперь вас вылечат, будете как новенький. Помните: первый шаг к выздоровлению — признать себя больным, — добавила она, наставительно погрозив пальцем. — Что бы вам там ни мерещилось, на самом деле, правда — только то, что было с вами до нашей злополучной поездки. Все остальное — синдром Бриловича.
Влад
Лиза, растерянно хлопая ресницами, повернулась к Мыши, ища поддержки. Та собиралась что-то сказать. Влад бросил сквозь зубы "до свиданья" и пошел прочь.
— Постойте! — окликнули его. Он обернулся и увидел бегущую за ним Мышь. — Один вопрос!
Влад остановился, проклиная все на свете: еще не хватало, чтобы она устроила какое-нибудь публичное шоу.
— Молодой человек… Э… Влад, — застенчиво начала Мышь. — Вы можете сказать, в какую историческую реальность вы перемещаетесь? Это очень важно.
Историческую реальность? Несмотря на заумный слог, он понял, что она имеет в виду. И это действительно было любопытно.
— В советскую реальность, — ответил Влад. — Хотя это не прошлое. Представьте себе, что Советский Союз дожил бы до наших дней. Вот туда и перемещаюсь.
— И кто там у власти? — продолжала выпытывать Мышь.
— Генсек, — пожал плечами Влад. — Валентина Тропинина.
— Да, да… — Мышь задумчиво вытаращила глаза. — Очень интересно…
Влад молча ждал новых вопросов. Его взгляд невольно остановился на ее легких не по погоде туфлях. Но Ульяна лишь кивнула, прошептала "спасибо" и пошла обратно к Мартышке.
На этом свидание закончилось.
Прокручивая все это в голове, Влад добрался до проспекта Стачек. Припарковавшись возле дома, он стоял у машины, тупо глядя на окна своей квартиры.
Из-за этой поездки к нотариусу он сорвался с работы пораньше и теперь понятия не имел, чем убить такой долгий вечер. Эх, если бы взять и переместиться прямо сейчас в ипостась N2! Лена, наверное, уже дома…
— Молодой человек!
Влад резко обернулся на голос. Неподалеку стоял чернявый толстяк-попутчик все в том же синем плаще. Малаганов, как называла его Лиза.
— А, так это вы заразили полгорода? — весело сказал Влад. — Мое вам огромное человеческое спасибо.
— Что? — опешил толстяк.
— Ну, синдромом Бриловича. Мне уже все рассказали. Кстати, а как вы тут очутились?
— Я за вами следил, — признался Малаганов. — Вы приходили в Летний сад. А я опоздал. Я увидел, как вы садитесь в машину, поймал такси, велел ехать следом… Водитель, наверное, принял меня за частного детектива. Так я узнал, где вы живете. Но подойти решился только сегодня.
— Что так? — поинтересовался Влад. Он стоял, засунув руки в карманы джинсов. Малаганов нервничал под его взглядом, и Владу это доставляло мрачное удовольствие.
На вопрос толстяк не ответил, вместо этого сам тревожно спросил:
— А кто вам рассказал про синдром?
— Да эти две дамочки… Как их? Лиза и Ульяна.
— Так вы встречались с ними! — отчаянно всплеснул руками Малаганов. — Если бы я знал! А я-то ломал голову, где их искать! И что они вам еще сказали? Что вы теперь должны делать?
— А вы не в курсе? Странно. Вообще-то я должен тащиться на какой-то сеанс гипноза. Но я никуда не пойду. Я не собираюсь лечиться.
— Лечиться! — воскликнул Малаганов. — Молодой человек, я как раз хочу предупредить, что не надо никуда ходить. Это опасно. Я почти уверен, что это ловушка.
— Послушайте, — сказал Влад, теряя терпение. — Хотите что-то сказать — валяйте. А то — слежка, ловушка… Просто боевик какой-то. "Пиранья" отдыхает. Говорите прямо! — рявкнул он.
— Но я не могу! — чернявый чуть не плакал. — Просто не ходите никуда — и все. И вообще будьте осторожны, не болтайте лишнего. Вам… Вам всем грозит опасность. До свидания.
— Эй! Эй! — заорал Влад, видя, что Малаганов уходит. Но тот почти бегом скрылся за углом дома.
22 апреля, суббота
— В этот весенний день все прогрессивное человечество отмечает сто тридцать шестую годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина! Трудящиеся всего мира…
Дверной звонок, протренькав трижды, заглушил голос дикторши.
— Мама, это ко мне! — крикнула Ульяна. Она открыла дверь и оказалась в широких лапах гостя.
— Здорово, Жукова! С праздничком! А что такая бледная и не при параде?
В пакете у гостя что-то подозрительно звенькнуло.
— Горемыкин, ну я же просила, водки больше не надо! — укоризненно сказала Ульяна. — Ребята уже расходятся.
— Водки, Жукова, много не бывает, — назидательно возразил Горемыкин. — Это вы уже напраздновались. А я ремонт делал, рабочий человек. Так, куда идти-то? Целый год у тебя не был, а тут все тот же бардак!
Ульяна подавила обиду. Да, в прихожей скопился пыльный хлам, и обои выцвели от времени, и рыжая краска облезла со старинного дубового паркета… Никак не договориться с соседями о ремонте. Но она не собирается оправдываться. Что она, в конце концов, Горемыкина не знает? Он всегда топчется по больным местам, как слон.