Дети императора. Книга первая
Шрифт:
Тобиас успевает только глотнуть, а яд уже начал свое действие. Он сильно кашляет, лицо краснеет, и я поспешно отодвигаюсь от него. У меня трясутся руки, прячу их под столом и смотрю на покрасневшее от злости и досады лицо Зарины. Тобиас валится на стол, лицом в свою тарелку. Его дергают конвульсии, а мы с сестрой буравим друг друга глазами. ЕЕ с ненавистью, а мои, со злорадным тожеством.
Веселый смех императора, заставляет нас обоих вздрогнуть.
– Браво, Лили! – Воскликнул он и захлопал в ладоши. Придворные подхватывают его своими аплодисментами. А тем временем, тело Тобиаса замерло, и сфера силы покинула его, взмыв к потолку. Насыщенный желтый цвет, он был сильным магом. С отстранением
Шеймус вышел из-за стола и подошел ко мне. Протянул руку, и я просияв, принимаю ее и встаю. Он демонстративно ведет меня по залу, вокруг столов и расхваливает мою проницательность и мудрость! Его слова звучали так: – Мои верноподданные, благородные маги! Моя дочь, Лили, ищет себе достойного супруга! Я нахожу ее потенциал достойным того, чтобы позволить ей вести игру за права наследования моего трона! Вы сами видели, с какой исключительной сообразительностью она разгадала первую интригу против нее и это достойно определенной награды! Я дарую ей свое позволение выбрать в супруги любого, кого она пожелает, независимо от его статуса при дворе! Так, что теперь у каждого из вас есть шанс добиться ее расположения и еще более возвысится!
Одобрительный гул голосов, оповестил меня о том, что теперь за мной начнется настоящая охота. И я уже не просто испытываю страх. Я умираю от ужаса!
Тело мужа Зарины, унесли. Ей было приказано переселиться в чертог невест, а мне позволено уйти раньше и пополнить свой резерв магии. Подразумевалось, конечно же, что это сделает мой любовник, а не напряженное бдение несколько часов под светом малой луны, падающего в мое узкое окно.
Глава 8
Наши тайные свидания с Люцием были слишком короткими. Он не мог приходить ко мне, так как на следующий день, после жуткого ужина, где я стала убийцей мужа Зарины, Гренальд прислал обещанную прислугу. Редкие моменты, когда мы могли устроить все так, чтобы спрятаться от посторонних, где-нибудь за колонной или в саду, были лишены даже маленьких крох желанной близости. Люций не мог прикасаться ко мне, чтобы не испытывать удушающую силу ошейника. Зельма наложила на него запрет на прикосновение к другим женщинам. Люция сильно раздражала моя просьба не снимать ошейник с помощью других сестер. Я же не могла снять ошейник, по вполне понятным причинам, но ему было сказано, что резерв моей силы еще слишком мал, чтобы обходить магию Зельмы. Он верил. Расширить же его с помощью другого мужчины, сильного мага Люций мне не позволял. Получался замкнутый круг. Мы оба ревновали друг друга. Я его к Зельме, он же ко всем подряд. После обещания императора возвысить моего избранника, меня постоянно окружала толпа придворных магов. Меня увлекали беседой, кружили в танцах, тайно соблазняли или открыто предлагали себя. Мужчины подстерегали меня даже у дверей моих покоев. Я не обманывалась мыслью, что хоть один из них испытывает ко мне нечто большее, чем обычная похоть. При дворе достаточно красивых женщин, чтобы не верить в то, что все они разом стали вдруг жертвой моей красоты. Я даже сомневалась, что некоторые вообще хотят меня, слишком легко они принимали мои отговорки и увертывания от предлагаемой связи. Гораздо желаннее для них был статус супруга принцессы, чем сама принцесса. Но Люций не хотел этого
– Этот ничтожный человек, возомнил себя уже моим супругом! – С жаром рассказываю я Люцию на очередном свидании. Мы стоим друг против друга в оранжерее дворцового парка. Он, скрестив руки на груди и упираясь спиной о какой-то огромный горшок с пальмами, с мрачным выражением лица слушает меня.
– Имеет резерв силы чуть больше моего, а все туда же! Ненавижу! Отвратительная, мерзкая свинья!
Люций смотрит на меня сверху вниз. Я снимаю обувь и устало сажусь на мраморную скамейку.
– По – твоему, получается, если бы он был достаточно сильным магом, то имел бы право крутиться около тебя? – сжимает зубы от ярости Люций. Он зол и ревнует меня. Я скрываю досаду. Попытка убедить его не ревновать, хотя бы к хранителю покоев, не удалась.
– Люций. – Вздыхаю я. – Он мне отвратителен в любом случае. Я много раз тебе объясняла, что не собираюсь выбирать себе ни покровителя, ни супруга. Ну, сколько можно ревновать меня. Ты для меня единственный, желанный мужчина! Я думаю только о тебе и хочу только тебя!
– Ну, да хочешь, конечно же. – Цинично улыбается Люций. – Меня сейчас все хотят. Ты ввела моду на короткие платья, а Огава на желание затащить меня в свою постель. Я все думаю, что будет, когда ты получишь то, что хочешь? Будишь ли ты только со мной или бросишься на поиски новых ощущений?
– Ты все еще не веришь, что я люблю тебя? – Спрашиваю я, хотя знаю, что это так.
Люций в отчаянии зажмуривается.
– Хочу верить, но не получается! – Открывает глаза и смотрит на меня с грустной полуулыбкой, – Пока, ты действительно не подпускаешь к себе других, но на долго ли это? Как скоро тебе наскучит думать, что ты любишь меня, тем более, что это чувство не поощряется при дворе. Зельма влюблена в меня, но упорно отрицает это, так как считает подобное проявление чувств, а тем более к лишенному и рабу, недостойным ее положения принцессы. Любовь это слабость для вас, магов.
– Не забывай, что я не просто маг, Люций, – говорю я. – Я в первую очередь эльф, а для нас чувства важнее плотских желаний. Если я говорю, что хочу быть только с тобой, значит это действительно так, а не следование глупой моде.
Люций сделал вид, что поверил. Молча кивнул и подсел ко мне. Потянулся за поцелуем, но едва его губы коснулись моих, как ошейник сдавил ему горло.
– Проклятье! – Выругался он отодвигаясь. – Лили, видеть тебя и не иметь возможности прикоснуться, это как лить воду перед умирающим от жажды и не давать ему даже губы смочить!
С нежностью смотрю на него.
– Я люблю тебя.
– Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Ты для меня все, Лили! – Горячо отозвался Люций. – Мой смысл жизни, мое сердце! Без тебя... без тебя я другой, я ненавижу себя, когда тебя нет рядом.
Что за странные слова? Я часто ощущала в нем ненависть к самому себе, но он первый раз озвучил свои чувства.
– Почему ты ненавидишь себя, Люций? – тихо спрашиваю я.
Он замер, отвернулся, скрывая свое лицо, но не чувства.
– Я не должен любить тебя! Я желаю тебя и ненавижу себя за это. Ты дочь императора, а я ... я, – он смолк, вскочил, запустил руки в волосы в каком-то безумном отчаянии, заходил передо мной. Он мучился, и я ощущала его страдание.
Люций резко остановился и посмотрел на меня горящими страстью глазами. Опустился передо мной на колени и склонил голову.
– Я для тебя никто, простой смертный, имеющий наглость называть тебя своей... – поднял лицо и с твердой решимостью сказал. – Но мне все равно! Все равно! Все равно... – хватает меня за шею и страстно целует. Я упираюсь, ошейник душит его!