Дети императора. Книга первая
Шрифт:
– Ведь и ты тоже этого хочешь, Люций, – говорю проникновенным голосом. – Ты поэтому пошел за мной сегодня! Пусть я оказалась не совсем такой, как тебе хотелось, но ты все равно любишь меня, как и я тебя!
Он прикрыл глаза, и устало провел рукой по лицу, словно признавая свое поражение и правоту моих слов.
– Проклятье! – прорычал он. Затем уткнулся лицом в ладони. Он боролся сам с собой. Я замерла в ожидании. Перестала дышать. Что победит в нем? Желание быть со мной или ревность к моим предполагаемым любовникам?
Сцепив зубы, так что заходили желваки, он поднял потемневшее лицо.
– Если ты ... если ты солгала мне и хочешь только поиграть со мной, клянусь я убью тебя!
– Люций! – С чувством позвала я, и он рванулся ко мне. Схватив в охапку, он приподнял меня над полом, и впился в мой рот отчаянным диким поцелуем. Меня затопило мучительно сладким чувством его любви, и я с восторгом откликнулась на его страсть. Теперь он мой! Только мой!
Глава 7
Сидя рядом, мы ели вкуснейший завтрак, запивая его молодым вином, между делом часто прикасаясь друг к другу. Меня тянуло к Люцию с устрашающей силой. Он же с какой-то внутренней настороженностью обнимал меня, заглядывал в глаза между поцелуями, словно до конца не верил в мою искренность. Он принял свои чувства ко мне, но моим не доверял. Ах, если бы я могла рассказать ему обо всем! Но я не могу. Он не доверяет моей любви, а я его человеческой сущности. Все же я попыталась объяснить ему свои некоторые слова и поступки.
– Люций, для меня нет никакого удовольствия в том, что я делаю. Я должна быть такой как мои сестры, а может быть даже хуже, иначе Шеймус разгадает меня и захочет проверить на прочность, а я не уверена, что выдержу это и не сломаюсь. Мама до конца имела силу воли, но я не такая сильная как она.
Он невесело улыбнулся.
– Я несколько раз видел императрицу Мирель. Холодная, бездушная. Всегда смотрела так, словно все вокруг нее пустое место. Не удивительно, что ты искала тепла на стороне. Рядом с ней, могло обледенеть даже солнце. А ты такая страстная, такая горячая. Тебе должно быть было невыносимо рядом с ней?
– Да. – Говорю я очередную ложь. Признаться, что холодность матери это просто действие амулета, закрывавшего ее сердце от чувств, не возможно.
– Но я, если честно, не вижу разницы между тобой и сестрами. Даже если ты бегала в дом удовольствий, чтобы насолить матери или чтобы тобой не овладел отец, результат один и тот же. То, что это не давало тебе должного удовольствия слабое утешение, если вообще таковое может быть. Но я готов смириться и забыть все, при условии, что больше такого ты вытворять не будешь, даже ради показной распущенности. – Взгляд Люция стал жестким. – Никто кроме меня не должен прикасаться к тебе! Отныне я считаю, тебя своей и оставляю за собой право на твою жизнь и смерть. Каждого, кто покусится на то, что принадлежит мне, ждет смерть! Запомни это хорошенько, Лили!
Древние слова брачной клятвы магов, странно звучали в устах простого лишенного. Его самоуверенность и раньше поражала меня, но сейчас это было сверх всякой меры! Как скажите на милость, он собирается защищать, то, что ему принадлежит? Этим своим остреньким ножичком или голыми кулаками? Что он может сделать против силы самого слабого мага,
До дворца мы добирались порознь. Договорились, что нужно скрывать свое влечение друг к другу, не вызывать подозрений Зельмы, а тем более императора. В глаза Люция, так и не вернулись те замечательные, веселые искорки, с которыми он смотрел на меня в день нашего знакомства, но все же его взгляд смягчился и он смотрел на меня почти с нежностью, перемежающейся голодным блеском страсти. Когда-нибудь, пообещала я себе, когда он поймет, что является для меня единственным, они вернуться. И я снова почувствую его счастье!
Я провела в своих покоях весь оставшийся световой день. Ближе к вечеру под мою дверь кто-то подсунул сложенный листок бумаги. Люций прислал мне сообщение. При расставании он убежденно уверял меня, что до конца дня выяснит кто мой отравитель. Я развернула послание. "Это Зарина! На ужине ничего не ешь, все будет отравлено! "
Рука сжимает, комкает записку. Магии во мне больше нет. Страх сжимает сердце. То, что именно Зарина хочет убить меня, чтобы скрыть проступок мужа, превратив мои слова в простую сплетню, я поверила сразу. Но, что бы травить меня за одним столом с императором, где проверять еду на наличие яда считалось грубейшим нарушением этикета и неуважением к хозяину ужина? Неужели она пойдет на такое?! Может Люций ошибается?
Ломая голову над тем, что же мне делать дальше, я открываю дверь на характерный для Гренальда стук. Он прошел в мою гостиную и, слащаво улыбаясь, поклонился. Затем передал приглашение императора на ужин и пустился в долгие напоминания об обязанностях принцесс. Нам предписано являться на все приемы, балы и ужины в строгом порядке, где мы должны развлекать отца своими играми. Оказывается, я пропустила утреннее занятие с сестрами, где могла выслушать отчеты и доклады наместников свободных провинций об их экономическом состоянии, чтобы в дальнейшем определиться с выбором своей собственной. Я горячо заверила Гренальда, что виню себя за свою забывчивость, и рассказала ему, что все утро занималась покупками новых нарядов, в которых я хочу порадовать нашего императора. Хранитель покоев удовлетворенно поклонился и напоследок одарил меня плотоядным взглядом
– Ваши наряды радуют глаз не только нашего повелителя, но и весь двор, принцесса! Может вам прислать помощницу для ухода за вашим гардеробом?
Я изображаю искреннюю благодарность.
– О, спасибо, милый Гренальд! Моя служанка, оказывается, сбежала, отказалась следовать за мной во дворец! А я совсем выбилась из сил без прислуги!
– Как зовут эту девушку? Мы найдем ее и накажем! – Услужливо предлагает он.
– Ах, мой дорогой спаситель! Если бы я знала! Она была нанята матерью, и я совершенно не интересовалась ее именем. Говорила ей, эй ты, и она делала все, что мне было нужно. Мое пренебрежение к мелочам, стоило мне расторопной прислуги!