Дети индиго в России
Шрифт:
После выхода книги... я немедленно принялся за написание курса минералогии... в котором я как бы переносил в мировое научное сознание всю ту работу, которую я проделал во время долгих лет московской университетской деятельности. ...Книга, изданная в двух томах, имела тоже большой успех, особенно в Америке, а затем я непрерывно, до 80-летнего возраста, ее изменял, дополнял и перерабатывал. Одновременно вышло русское издание, и она была переведена на другие языки».
События странного видения развивались дальше. Вернадский пишет, что наблюдал в своих видениях, как шла постройка зданий института. Был огромный главный корпус недалеко от океана, большая библиотека внутри. Кругом, среди парка и цветов,
Вернадский в своем дневнике даже перечислил основных сотрудников из своих друзей и соратников, в том числе новых – например американцев, англичан, немцев.
«Я ясно себе представил торжество открытия; прибыло много гостей; пароход из Европы (и русские). Удивительно ярко и несколько раз рисовалось мне действие двух больших приборов, разлагавших организмы в количестве десятков тысяч кило. Описания и принципы приборов продиктовал Наташе.
... К сожалению, я запомнил только часть мелькавших передо мной открытий и новых явлений. Ясно одно – что здесь область бесконечно великая нового. ...Но работа сделана, и забытое, вероятно, выплывет позже в сознании моем. Или есть мысли, догадки, достижения интуиции, которые промелькнут, и если не будут зафиксированы, исчезают навсегда? Весьма возможно, так как область познания и созерцания бесконечна».
Остановимся на последних страницах его дневника.
«15. III.1920.
...Так шла жизнь почти до конца. Я как будто бы стал во главе Института, когда мне было 61–63 года и оставался им до 80–84, когда ушел из него и поселился доживать свою жизнь в особом переданном мне здании с садом, не очень далеко. Здесь я всецело ушел в разработку того сочинения, которое должно было выйти после моей смерти, где я в форме отдельных мыслей и отрывков пытался высказать и свои заветные мысли по поводу пережитого, передуманного и перечитанного, и свои философские и религиозные размышления. Частию это были те наброски, которые я делал в часы досуга и стороннего чтения, частию вновь написанные. Ярко пробегали в моей голове во время болезни некоторые из этих мыслей, которые казались мне очень важными и обычно фиксировались в моем сознании краткими сентенциями... Я помню, однако, что некоторые из этих мыслей имели характер гимнов (которых я никогда не пробовал раньше писать).
Умер я между 83–85 годами, почти до конца или до конца работая над «Размышлениями». Я писал их по-русски и очень заботился, чтобы одновременно вышел точный английский перевод.
...Так закончилась моя жизнь. Мне хочется здесь сказать несколько слов по поводу этих «Размышлений перед смертью». Для меня именно это настроение является наиболее странным. Я совершенно ни о чем подобном не думал за эти долгие месяцы и годы».
Еще одно важное замечание на страницах дневника:
«16. III.1920.
...Любопытно, что, сколько помню, ни разу во время болезни и по сейчас область этих переживаний не переходила в сны, и я мог засыпать и могу засыпать только тогда, когда замирают образы, связанные с этим построением моей жизни...»
То есть это действительно были видения, трансляция откуда-то, а не сон, что конечно же упрощало бы задачу объяснения данного феномена скептиками.
Сбылось – не сбылось...
Итак, что же сбылось из видений Вернадского?
Если быть скрупулезно придирчивым, то немногое. Институт живого вещества в Англии с филиалом в США не был создан. Но в конце 1921 года Вернадский создает в Москве другой институт – Радиевый, став его директором и одновременно продолжая разрабатывать учение о геологической роли живого вещества. Однако возможность организации Института
Президиум Российской академии наук одобрил командировку. В январе 1922 года вместе с женой Вернадский выехал через Чехию во Францию и сразу окунулся в работу. Но осознанных попыток следовать сценарию, предложенному в видениях, он не делал. Просто жил и трудился, как обычно, по разным направлениям своих научных интересов.
Приближался день возвращения в Россию (ноябрь 1923 года), и французы обратились в РАН с просьбой продлить на два года срок пребывания Вернадского во Франции. Ответ пришел в очень грубой форме, фактически с ультиматумом ученому. Казалось бы, вот он – шанс реализовать свою мечту с Институтом живого вещества!.. И Вернадский, несмотря на ультиматум, остался в Париже. В ответ его лишили звания российского академика, заявив, что возвратят, когда он вернется на родину.
Вернадский 3 августа 1924 года записывает в своем дневнике: «...Париж – старость. Может быть, опять поворотный пункт? Если останусь жив: куда? Америка? Чехия? Опять с украинцами? Или же эмиграция? Блеск открытий новых элементов? Утверждение учения о живом веществе или непонимание, и лишь через долгое время вспомнятся мои испытания?»
Мучительные раздумья далеко не молодого человека, разменявшего седьмой десяток...
Однако духом он не падает. В течение двух с лишним лет Владимир Иванович вел там, во Франции, большую научно-исследовательскую и преподавательскую работу. Выходят в свет на французском языке его лекции по геохимии, статьи на русском, английском и французском языках по минералогии, кристаллографии, геохимии, биогеохимии, химии моря, эволюции жизни, а также о геохимической деятельности и будущем человечества. Он становится известным в мировом масштабе ученым. Предвидение сбывается?
Но 3 марта 1926 года Вернадские все же возвращаются в Ленинград. Вскоре он публикует здесь свою знаменитую монографию «Биосфера». Фактически это фундамент его учения о живом веществе. В то время никаких теоретических исследований о биосфере не существовало. Вернадский стал основоположником нового учения. Как ему и предсказывалось... Однако институту мирового значения так и не суждено было родиться.
Всего же при жизни Вернадского опубликовано 416 его трудов. И это не все, что им было написано. Только в 90-х годах минувшего столетия вышел его крупный труд «Научная мысль как планетарное явление» и некоторые другие работы. Упоминавшиеся «Размышления перед смертью» им так и не были написаны, но в последние годы (1942–1945) ученый работал над книгой «Химическое строение биосферы Земли и ее окружение», которую называл своим «завещанием потомкам».
На 82-м году жизни 6 января 1945 года В. И. Вернадский скончался от кровоизлияния в мозг. Это предвидение тоже сбылось.
Почему же не реализовались в полной мере его странные видения?
Здесь ничего неожиданного нет. Напротив, это закономерность. Мы, люди, не склонны прислушиваться к сценариям и побуждениям со стороны наших невидимых и неведомых Учителей. Мы им не верим, а если верим, то с бо-ольшу-щими сомнениями. Так уж мы устроены. И есть множество свидетельств и в мелких человеческих масштабах, и с крупными историческими деятелями, когда подсказки Высших Сил ими не учитывались. Это приводило как к личным трагедиям, так и к мировым катастрофам. Человечество привыкло учиться на собственных ошибках, и что хуже – повторяет их из века в век, словно заговоренное.