Дети лихолетья (сборник)
Шрифт:
Война разбросала детей из Беларуси по многим регионам страны. Наибольшее количество детских учреждений было вывезено и размещено в РСФСР. Детские коллективы нашли приют на Алтае, во Владимирской, Вол го градской, Вологодской, Ивановской, Калужской, Кемеровской, Курганской, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Самарской, Саратовской, Челябинской областях, в Мордовии, Удмуртии, Татарии, Чувашии. Война забросила детей из родных мест в далекие Казахстан и Узбекистан.
Делалось все, чтобы создать для детей, эвакуированных на восток, надлежащие условия жизни. Под детские дома, сады, ясли отводились лучшие здания – школы, клубы, санатории, дома отдыха и т. д. Многие из них пришлось расширять, в результате чего появлялась возможность размещать большее количество детей. Вывезенные на восток СССР белорусские дети находились на полном государственном обеспечении. На человека в день по нормам РСФСР выделялось 2 рубля 75 копеек. Руководство республики неоднократно посылало своих представителей в те регионы, где находились эвакуированные из Беларуси детские учреждения. Представители знакомились с условиями жизни детей, привозили подарки и детскую литературу. В отчетах подчеркивалось, что условия жизни, питания белорусских детей в основном удовлетворительные. Трудности были с обеспечением обувью и постельными принадлежностями, но постепенно и они преодолевались, детям отдавали все лучшее. Данные мероприятия требовали немалых материальных и финансовых затрат. Советская власть не жалела денежных средств на содержание дошкольных заведений. В январе 1942 г.
Таким людям местные органы Наркомпроса должны были оказывать ежемесячную денежную помощь в размере 50 рублей на одного ребенка, для них были предусмотрены и другие льготы.
Представители правительства Беларуси часто посещали детские учреждения, в которых находились дети из республики. Неоднократно выезжала в специальные командировки Нарком просвещения Беларуси Е. И. Уралова, начальник управления Наркомпроса С. Я. Кунявский и другие. Они изучали положение детей в различных регионах, оказывали необходимую помощь.
Активное участие в создании детских учреждений для эвакуированных детей оказали женщины-активистки Кировской области, добрый почин которых нашел поддержку по всей стране. В период массовой эвакуации детей из прифронтовой полосы в Кировске прошло расширенное областное совещание женского актива по вопросам оказания неотложной общественной по мощи эвакуированным детям. Нарком просвещения РСФСР В. П. Потемкин в своем выступлении отметил, что забота о детях в дни войны является высоким патриотическим долгом, что в этом важном деле должна в широких и действенных формах проявляться инициатива женщин-патриоток. На его призыв горячо отозвались тысячи советских женщин.
Поддержку кировских активисток ощутили и белорусские дети. На Ура ле, в Алтае, Сибири, Казахстане, Узбекистане дети были окружены постоянным вниманием и заботой местных властей и жителей.
Многие крупные промышленные предприятия, колхозы, высшие учебные заведения Саратова, Самары, Нижнего Новгорода, Ташкента, Ашха ба да, Кустаная и других городов страны по своей инициативе брали на полное содержание и воспитание тех детей, которых на новых местах по разным причинам невозможно было разместить в детские дома или сады-интернаты. «Завод – отец, фабрика – мать», – так называли эти предприятия. Одними из первых взяли на себя такую необычную функцию Самарские сахарный и шарикоподшипниковый заводы. Строители этих предприятий срочно переоборудовали под детские сады-интернаты освобожденные помещения, а женщины-активистки организовали прачечную, баню, мастерскую по ремонту и пошиву белья, одежды, заготовке топлива и продуктов питания. В дальнейшем эти дошкольные учреждения стали одними из лучших в области как по благоустройству, так и по качеству воспитательной работы.
Вот как был организован прием детей в Узбекистане, куда направлялись и дети Беларуси.
В Узбекистан в годы войны были эвакуированы более миллиона человек. Особую заботу местные комсомольские и партийные органы проявляли о детях. В октябре 1941 г. по решению ЦК Компартии Уз бекистана и СНК республики был организован Центральный детский эвакуационный пункт (ЦДЭП). В его регистрационном журнале отмечается, что с 25 ноября 1941 по 1 июля 1943 г. в Узбекистан прибыли тысячи детей из разных областей СССР, в том числе дети из Беларуси. Узбеки сделали все, что от них зависело, чтобы ребята были здоровыми и образованными. За ними был установлен хороший уход. Правительство республики вы деляло на каждого ребенка 866 рублей, что на 388 рублей больше, чем расходовалось до войны [10] . Одним из сотрудников ЦДЭП работала эвакуированная из Минска библиотекарь Софья Айзиковна Гурвич.
Первым начальником эвакопункта была назначена Наталья Павловна Крафт.
Условия работы были трудные, напряженные. Сотрудникам пункта приходилось работать, не считаясь со временем, не думая об отдыхе. Согласно воспоминаниям работников, первоначально помещение для детского эвакопункта отвели на вокзале. Оно состояло из большого «приемного зала» – довольно темной комнаты с каменным полом. Кроме деревянных скамеек и стола, в ней ничего не было. Здесь обычно собирались дети до санобработки. В этой же комнате стоял столик, за которым сидел дежурный преподаватель. Он регистрировал прибывающих. Дверь из комнаты вела в длинный узкий коридор. Первая комната направо сначала была канцелярией эвакопункта, а потом сотрудники сумели сделать ее спальней для детей, прошедших санобработку. В уютной обстановке на чистых простынях и подушках впервые в тишине и покое ребятишки засыпали, забыв грохот и ужасы войны.
По воспоминаниям А. И. Авдеевой, долгое время проработавшей начальником Центрального детского эвакопункта в Ташкенте, создавать чистоту и уют помогали общественницы города, постоянно посещавшие эвакопункт. Большое дело делали эти женщины. Благодаря их бескорыстному труду ребята попадали в теплую, дружественную обстановку.
Контингент прибывающих ребят был самым разнообразным по возрасту, состоянию здоровья. Задача эвакопункта состояла в том, чтобы за двое суток ознакомиться с физическим и психическим развитием каждого ребенка и определить, куда его направлять: в детский дом или больницу либо устроить на работу. А. И. Авдеева вспоминала:
«Самое тяжелое впечатление производили дети-инвалиды. К нам попадали раненые, обожженные, контуженые, слепые дети. Эти жертвы гитлеровского вторжения всем своим видом и душевным надрывом потрясали нас. Их мы отправляли в детские инвалидные дома. Но об щение с ними надолго выводило из равновесия. Страдания этих детей вызывали у нас прилив ненависти к жестокому врагу, заставляли еще напряженнее работать, чтобы приблизить час победы».
В это тяжелое время на помощь сотрудникам детского эвакопункта приходили руководящие работники республики. Много внимания прибывшим ребятам уделял член Республиканской комиссии помощи эвакуированным детям (была создана в Узбекистане и такая комиссия) всеузбекский староста Юлдаш-ака Ахунбабаев. Всегда спокойный, доброжелательный, отзывчивый, он внимательно выслушивал сотрудников ЦДЭП и немедленно принимал меры по оказанию помощи. Значительную поддержку оказывали эвакуированным детям и другие члены Республиканской комиссии – Е. И. Пешкова (жена М. Горького), Иванова (жена писатели Вс. В. Иванова).
«С питанием у нас было хорошо, – вспоминает А. И. Авдеева. – Обеды готовили на своей кухне, а когда эшелон шел через Ташкент, мы организовывали обед прямо в зале вокзала.
Хуже было с одеждой, трудно было на такую массу детей срочно заготовить все необходимое. Приходилось самим изобретать, находить способы защищать ребят от холода. И выходили из положения. Когда нам выдали кошмы, мы решили пошить из них ребятам бурки. Другой раз получили шестьсот вязаных шарфов. Из них сами сшили свитера, шапки.
…Были у нас утраты, они тяжелым камнем ложились на сердце. Му чительно терять товарищей, стоящих с тобой рядом, плечом к плечу в труд ной повседневной борьбе за жизнь детей. Десятилетиями не заживает такая рана. В дружном коллективе Центрального эвакопункта только с декабря 1942 г. по март 1943 г. из тринадцати человек переболели тифом восемь. Из них умерли трое. До сих пор, как живая, стоит перед глазами наша любимица, воспитательница Валя Муштакова. Восемнадцать месяцев, не покладая рук, изо дня в день самоотверженно работала двадцатилетняя красавица Валя. Ино гда приходилось работать по три – четыре дня без отдыха. Но она не сдавалась, казалось, для нее не было ничего невозможного. Надо ли добиться санобработки детей вне очереди или устроить на работу подростков – все Валя делала быстро, без осложнений. Дети очень любили ее – она умела подойти к каждому из них. И вот… Не стало нашей Вали. Сыпной тиф скосил ее в течение шести дней. Угасла молодая, яркая жизнь.
Суровым январским днем мы провожали эту чудесную девушку в последний путь. Безутешно рыдала мать, горько плакали многочисленные подруги и друзья Вали.
Вскоре сыпняк унес жизнь Любы Гукасьян. Скромная, молчаливая, незаметная, она делала большое трудное дело – была завхозом эвакопункта. С раннего утра до поздней ночи на ногах. В мороз, в ненастье, в любой день надо было добиваться бесперебойного снабжения детей продовольствием и обмундированием. Трудный участок работы, особенно в военное время. Но эта миниатюрная женщина отлично справлялась со своими обязанностями. Ласково и любовно одевала она прибывших ребят. Снимала лохмотья, подбирала по росту одежду, а если надо было, то и ушьет, выпустит швы. И все делала с шуткой, как будто не было трудностей. А как она бережно хранила детское продовольствие! Конфетки к чаю никто у нее не выпросит без наряда. – Детям это! Поймите!
Долго не могли мы забыть и нашего дядю Алёшу, сторожа эвакопункта, да и был ли он только сторожем? Ездил он с Гукасьян за продуктами, ходил в разноску с пакетами по учреждениям, а поздним вечером, окруженный малышами, он рассказывал им сказки. Или вскипятит большой чайник, поставит посредине зала и угощает только что прибывших с эшелоном голодных озябших ребят горячим чаем. Вот таким был Алексей Курбатов, скромный, застенчивый и очень отзывчивый человек» [11] .
10
Фазылходжаев, К. Ф. Боевое содружество украинского и узбекского народов в годы Великой Отечественной войны / К. Ф. Фазылходжаев // Во главе нерушимого братства: Ком мунистическая партия – вдохновитель и организатор боевого и трудового сотрудничества народов СССР в ходе освобождения Советской Украины от немецко-фашистских захватчиков: материалы респ. науч. конф., 29 окт. 1984 г. – Киев, 1985. – С. 126.
11
Марьяновский, Г. Ташкентский вокзал / Г. Марьяновский // Дети военной поры. – 2-е изд., доп. – М., 1988. – С. 23–32; Алматинская, А. Свет наших огней / А. Алматинская, А. Авдеева. – 2-е изд., доп. – Ташкент, 1971. – С. 5–7, 9–11.
Вот так жил и работал в годы войны коллектив Ташкентского детского эвакоприемника, отдавая все силы спасению детей, заброшенных войной в далекий Узбекистан. Также самоотверженно трудились сотрудники всех без исключения организаций и заведений, связанных с приемом, размещением и воспитанием детей, прибывших с военного запада.
Оказавшись далеко от родных мест, вывезенные в спешке, под обстрелом вражеской авиации дети прибывали в места эвакуации без самого необходимого для жизни в новых для них условиях. Не было одежды, питания, медицинского обслуживания. Так, Бавлинский райком ВКП(б) 21 августа 1941 г. сообщал секретарю Татарского обкома партии о тяжелом положении эвакуированного населения, прибывшего в район. Среди них был 261 ребенок из Беларуси. У детей не было одежды, обуви, район не имел возможности обеспечить прибывших необходимым питанием [12] .
12
Белорусы в советском тылу. Июнь 1941 г. – 1944 г.: сб. док. и материалов. – Минск, 2010. – Вып. 1: Июнь 1941 г. – 1944 г. – С. 16.
Но постепенно трудности преодолевались благодаря вниманию партийных и советских органов, заботе об эвакуированных простых советских людей.
Наибольшее количество детей из Беларуси были вывезены в Саратовскую область и нашли там себе вторую родину. Так, на железнодорожных станциях Саратова, Вольска, Балашова и Ртищево юных белорусов ждали представители органов народного образования, детских учреждений. Эшелоны встречали не только работники эвакопунктов, но и простые саратовцы, чаще всего женщины. Нередко они уводили детей в свои дома, не обращая внимания на то, какой национальности ребенок: белорус, украинец, еврей. Вот она, исконно русская душа, в полной мере проявившая себя в лютую годину.
Чаще всего эвакуированных детей принимали на эвакопункте при железнодорожном вокзале станции Саратов-1.
Маленьких беглецов от войны принимали по-братски, без задержек распределяли по детским домам городов и сел области. Раненым и больным, а таких, к сожалению, было немало, оказывали необходимую срочную медицинскую помощь. Тяжелораненых и больных, а в ряде случаев и чрезмерно истощенных направляли в детские больницы.
Город Хвалынск, в котором до войны проживали 16 тысяч человек, в годы военного лихолетья дал приют и хлеб 10 тысячам детей, эвакуированным из разных районов страны, оккупированных гитлеровскими войсками. Только Саратовским областным отделом народного просвещения по состоянию на 10 августа 1941 г. в хвалынские детские дома были направлены 487 эвакуированных из Беларуси детей.
Несмотря на то что население городка значительно увеличилось, его жители не только с пониманием создавшихся условий военного времени, но и с искренним радушием встречали беженцев из Беларуси, забирали их в свои дома, делились порой последним куском хлеба.
Все санатории и дома отдыха «Черемшаны» – первый, второй, третий, а также «Просвещенец» были переполнены. В городе был создан детский дом № 1, который в народе называли «Минским», так как он был полностью укомплектован учениками минских школ, эвакуированными из пригорода Минска – Ратомки. В его распоряжение было отдано шесть зданий, находившихся в добротном состоянии. «Минским» называли также детский дом № 7 того же Хвалынска. Он был создан в июле 1941 г. для детей, эвакуированных из пригородов Минска – Ратомки, Городища и воспитанников детских садов № 7, 20, 38 и 65 г. Минска. В акте от 19 июля 1941 г. «О состоянии дел в новом детском доме № 7 гор. Хвалынска» отмечается, что «списочный состав детей – 224 человека, из них в наличии – 219 человек и 5 человек – на лечении в Хвалынской горбольнице». А поступление детей все еще продолжалось.
Многие дети прибывали в советский тыл самостоятельно, без взрослых. Случалось, что в дороге воспитатели, другие сопровождающие погибали во время многочисленных бомбежек, терялись в трудных условиях эвакуации. Часто в числе беженцев находились добровольцы, в основном девушки и молодые женщины, которые собирали детей на дорогах войны и доставляли на эвакопункты. Так, В. Б. Разин приводит факты, найденные им в архивах г. Саратова, что в область прибыли из г. Ба рановичи – 11 подростков без сопровождения; из Белостока – 51 подросток без сопровождения; Бреста – 5 подростков без сопровождения; Ви тебска – 23 ребенка в возрасте от 2 до 14 лет без сопровождения; Орши – 3 подростка без сопровождения; Гомеля – 4 воспитанника детдома без сопровождения; Жлобина – 2 ребенка без сопровождения; Гродно – 4 подростка без сопровождения; Лиды – 1 ребенок, шестилетняя девочка без сопровождения; западных областей Беларуси – 49 человек от 6 до 14 лет без сопровождения; Минска – 440 человек, дети разных возрастов без сопровождения (в том числе из детсада № 8 – 1 человек; детсада № 27 – 5 человек; детсада № 30 – 4 человека; детсада № 33 – 1 человек; детсада № 47 – 2 человека; детсада № 53 – 2 человека; детсада № 86 – 1 человек, детсада № 92 – 3 человека; яслей-сада № 3 – 2 человека); г. Могилева – 135 человек от 2 до 14 лет без сопровождения; г. Кричева – 87 человек от 6 до 14 лет без сопровождения.