Дети Междумирья
Шрифт:
Стив и Марик с невыносимо серьезными выражениями лиц, словно зомби, пошли к двери.
– Я первая! – отчаянно закричала Анюта и, расталкивая их, кинулась на свет. Мы пошли следом.
Такое страшное зрелище я видел раньше всего два раза в жизни. Первый – по ящику-телевизору. Дэн смотрел какой-то странный клип [9] , в котором дети, синхронно покачиваясь, длинной очередью шагали в пасть огромной мясорубки и выходили оттуда фаршем. Второй – когда попал в логово живодеров. Точнее, когда Дэн уже забирал меня оттуда, и я обернувшись, окинул взглядом помещение. Дэн ругал за неосмотрительность, за то, что я кинулся спасать
9
фрагмент из фильма «Стена» группы «Пинкфлойд».
Почти такой же ужас вызывала у меня сейчас представшая перед нами картина принесения клятвы:
В огромной светлой зале рядами стояли люди. Вернее – стояли ряды людей. То есть это были не личности, выстроившиеся в колонны, а именно безликие массы – качающиеся влево-вправо линейки из человеческих силуэтов. У всех в этих рядах были одинаковые выражения лиц и одержимость в глазах. Тут качались и совсем дети – лет по 8-9, и более взрослые, лет пятнадцати-шестнадцати. Большинство же, похоже, были ровесниками Настасьи. В дальнем конце зала, на небольшом возвышении, стояли директор, галлюцинация и еще какая-то неизвестная дама. Они, хором с включенным радио, громко выкрикивали утверждения клятвы, а все присутствующие глухо и монотонно повторяли последние слова строк:
Путы реального мира – ХАЮ, ХАЮ!
Здешним правящим силам внутренний взор ОТКРЫВАЮ.
Каждый рожден для смерти – ЗНАЮ, ЗНАЮ!
В жизненной круговерти, Гласу СЕБЯ ВРУЧАЮ.
Все, что нам Глас прикажет, выполнить – ПОКЛЯНУСЬ.
Как ни пугают вражьи выходки – НЕ БОЮСЬ!
Здесь я само смиренье – нрав покажу В БОЮ,
Действуя без сомненья. Нужно убить – УБЬЮ!
«До чего же все они сейчас не живые… Роботесса, в сравнении с Анютой сейчас самый что ни на есть человек!» – констатировала Настасья, во все глаза глядя на нашу Анечку. Девочку было не узнать. Окаменевшее лицо, выражающее одну лишь преданность. Горящие восторгом, но при этом совсем пустые глаза. Напряженные губы, тщательно выговаривающие каждое слово и двигающиеся четко в такт с губами всех остальных клянущихся. Кошмар!
И тут меня осенило:
«Вот зачем они одурманивают всех приглашенных на учебу! Вовсе не для сохранности сознания, в момент перехода между мирами. Все гораздо страшнее! Под воздействием дурманки люди становятся легковнушаемыми! Слушают всех, кто говорит с ними строгим тоном! Видела, какое уважение проявляли наши друзья ко всему, что касалось правил Академии? А теперь еще и эта клятва. Они же как под гипнозом воспринимают все эти слова! Они и вправду теперь готовы убивать!!!»
– Эти слова мы повторяем с вами каждую неделю! – торжественно проговорил Глас. – Эти слова помогают нам учиться. Мы намного быстрее осваиваем мастерство волшебников, потому что знаем – мы нужны нашему фронту! Но есть люди, которые услышали клятву первый раз. Это – наши дорогие новички. У них сегодня особый день и особый праздник!
Роботесса-дваждыответчица, как-то очень ловко умудрилась поподталкивать всех своих подопечных одновременно. В результате, Стив, Марик, Анюта, Настя и я оказались прямо возле директора
– Итак, давайте поприветствуем вступивших в наши ряды! – бодро попросил директор, когда присутствующих на сцене, наконец, расставили по местам. – Отныне вы с нами! Отныне вы – наши! Поздравляю от имени всего руководящего состава Академии и даже от имени нашего ДорогогоИЛюбимогоВолшебногоПравительства! Ура!
Директор говорил очень радостно. Зал же выкрикнул это «ура!»» так же монотонно и серьезно, как слова клятвы. – А теперь еще раз, для наших дорогих новичков! – скомандовал директор, включая радио, и жуткая клятва началась сначала.
Ошалевшими глазами глядя на стоящую рядом Анюту, Настасья активно шевелила губами. Изо всех сил она старалась выглядеть так же, как все тут.
Это было кошмарно. Я смотрел, как толпа невинных детей впитывает жестокие и неправильные убеждения и ничего, ничегошеньки не мог поделать! Ведь эта присяга Гласу – это на самом деле отречение. Да, да, отречение от норм миролюбия и справедливости!
4. Маргошин след
– А сейчас, комнатные мамы покажут ваши спальни и расскажут о наших уроках. – после присяги директор вдруг перешел на полусюсюкающий тон. – Комнатные мамы, детки, это теперь самые близкие вам люди…
– Комнатные?! – тихо удивилась Анютка. – Можно подумать, что бывают и дикие!
– Да, да бывают и дикие! – засиял директор. – Дикие мамы – те, которые только ведут у вас уроки и все. Вроде госпожи Коллективной, или меня. Да, да, я тоже мама. Ваша дикая мама. А комнатные – те, кто расселяет вас по комнатам, следит за вашей жизнью, за сном и питанием. Мы знаем, как не хватает вам мам, поэтому стараемся восполнить их нехватку новыми…
– То ни одного родителя, то сразу сто! Как мне здесь все-таки нравится, – заулыбалась Анютка.
– Ко-ко-ко-ко! Ко-ко-ко-ко! – в тот же миг, оказавшаяся рядом с нами полная добродушная женщина, вдруг начала говорить по-куриному. – Ко-ко-ко-ко-ко! Ко мне, девочки, все ко мне!
То, что спустя миг наша новая знакомая стала нормальной, ситуацию не спасло. Навсегда комнатная мама – а это была именно она – осталась в наших воспоминаниях госпожой Наседкой. Хотя вообще-то ее звали по-другому. От волнения она немного заикалась, что и вызвало взрыв кудахтанья в самом начале знакомства:
– Ко-ко-ко-ко! Ко-ко! Конечно, мы сейчас пойдем в наши спальни. Ко-ко-ко-ко! Ко-ко! Комнаты отличные! Вам понравится!
Ни на миг не переставая что-то рассказывать об учебе, госпожа Наседка повела девочек за собой.
– Раньше, когда не было войны, я помогала девочкам из интерната следить за порядком в тумбочках! – добродушно рассказывала госпожа Наседка, повторяя свою речь разным девочкам на разных языках. Параллельно она открывала очередную спальню и расселяла подопечных. – Сейчас я слежу за порядком в душах. – ни на миг не сбивалась с темы она. – Это так важно, чтобы никто не боялся войны, чтобы все были готовы защищать наше великое правительство и не думали ни о чем постороннем. Но, с другой стороны, все происходящее так плохо! Вы попросту лишены детства! Скорее бы уже наступило время Черной Гусеницы! Ну, кто будет четвертым?
Последний вопрос никак не был связан с темой рассказа. Просто ученицы, отданные на попечение госпоже Наседке, должны были расселиться по четыре девочки в комнату. Я, естественно, гордо зашел за Настасьей, когда пришла ее очередь селиться. И вышла заминка. Никто не знал, считать меня полноценным обитателем комнаты или нет. Госпожа Наседка, подумав, решила, что быть четвертым я не могу.
– Кто еще хочет поселиться в этой комнате? – повторила она свой вопрос и, выбирая, глянула на несколько поднятых рук. Но тут: