Дети мяча
Шрифт:
«Гм, какой мелодичный голос, – подумал польщённый Берёзкин. – А видно, не глупа. Интеллигентная женщина! Жаль, что лица не видно под чадрой! Должно быть, оно премиленькое».
– Давайте я помогу вам нести корзину, – галантно предложил он.
– О нет, великодушный и славный господин, я не могу позволить тебе утруждать свои благородные руки. Но если ты хочешь просто проводить меня до дому, то я сочту это за величайшую честь.
– С удовольствием провожу, – обрадовался Валерий Макарович. – Давайте сразу и познакомимся. Меня зовут…
Но в этот момент
– Дорогу! Дорогу великому эмиру! Дорогу повелителю вселенной!
На площадь выскочили телохранители эмира и принялись расчищать путь своему господину, колотя палками всех, кто попадался под руку. Толпа заколыхалась, отпрянула, людской водоворот подхватил Берёзкина и унёс далеко в сторону от прекрасной незнакомки. Некоторое время ему ещё удавалось различать над головами её корзину, но потом и она исчезла.
А голос глашатая становился всё громче и торжественнее:
– Дорогу маяку доблести и знаний! Всепобеждающий эмир направляется на футбол!
Тренер посмотрел на часы и присвистнул: до начала игры оставалось немногим более часа. Энергично работая локтями, коленями и даже пятками, он выбрался из толпы и помчался на стадион.
Команда была уже в сборе, отсутствовал один Есаулов. Наконец, минут за пятнадцать до выхода на поле, явился и он. На обеих его ногах красовались повязки с любовно выписанным предупреждением: «Не подходи – убью!»
Лоб Виктора Альбертовича был перехвачен широкой лентой с изображением черепа и скрещенных костей. Строгая надпись под костями информировала: «Гроза вратарей! Одним ударом укокошиваю семерых!»
По стадиону пронесся почтительный ропот.
– Это уж слишком, – поморщился Валерий Макарович. – Ленточку со лба уберите. В ней вы напоминаете индейского вождя на пенсии. Да и зачем она вам? Всё равно вы ни разу не попадёте головой по мячу.
– Прошу меня не учить! – огрызнулся Есаулов. – Я сам знаю, что мне делать.
Препираться было некогда. Берёзкин пожал плечами, отдал футболистам последние указания, и команда вышла на поле. Стадион был заполнен почти до отказа. Жители Благородной Бухары пришли посмотреть на игру знаменитого Беста, слухи о необыкновенном ударе которого ходили по городу уже второй день. К тому же против местных футболистов сегодня играла лидирующая в розыгрыше прославленная команда Шираза.
По жребию игру с центра начали хозяева поля. Мяч сразу попал к их развесёлому правому крайнему. Он прошёл с ним вдоль боковой линии и вдруг увидел стремительно приближающегося ширазского защитника.
– Ну, начинай же свой анекдот, – беззвучно шептал сидящий за воротами Валерий Макарович. – Начинай, а то не успеешь.
Словно услышав его приказание, Керим остановился, растянул рот в улыбке и дружески обратился к защитнику:
– Слыхал историю? Один благочестивый мусульманин уехал, хи-хи, на верблюде, хи-хи-хи, в командировку, а его жена… ха-ха-ха-ха!
И, к изумлению Берёзкина, смешливый любимец старшего гробовщика повалился на траву, корчась от хохота. Ничего не успевший понять защитник спокойно забрал мяч и, наращивая скорость, ринулся в контратаку. Он обвёл одного бухарского защитника, другого и вдруг со всего маху растянулся на поле, споткнувшись о сидящего на корточках любимца брадобрея. Публика зааплодировала.
Мяч перехватил любимец старшего евнуха. Он повернулся боком к направлению атаки, не торопясь прицелился в помощника судьи и нанёс неотразимый удар. Мяч пулей влетел в ворота команды Бухары.
Над стадионом повисла гнетущая тишина. От изумления зрители потеряли дар речи. Наконец, они начали приходить в себя, и трибуны разразились воплями негодования.
– Идиот! – прошептал Валерий Макарович. – Он целился не в того помощника!
Однако арбитр не спешил давать свисток. Он подумал, посовещался с помощниками и гола не засчитал.
– Ну, повезло, – пробормотал Берёзкин. – Или этот судья ничего не смыслит в правилах, или он подкуплен эмиром.
Несмотря на бурные протесты ширазских футболистов, игра продолжались. Мячом завладел один из бухарских полузащитников. Он сместился с ним влево, пересёк центральную линию и остановился в нерешительности.
– Вперёд, мальчики! – заорал Есаулов и, чтобы замаскировать направление атаки, засеменил вправо. – За мной, орлы! Дави их!
Ширазские защитники в панике бросились от него в противоположную сторону, наткнулись на мяч и выбили его подальше от ворот. Мяч попал в любимца брадобрея, сидящего в позе кузнечика, отскочил от его торчащего кверху колена и отлетел к знатоку анекдотов, только что закончившему смеяться над своей историей. Весельчак воспользовался образовавшимся вокруг Есаулова вакуумом, ворвался по свободному коридору в штрафную площадку противника, занёс ногу для удара, но в этот момент его грубо снесли.
– Пенальти! – закричали болельщики, в возбуждении вскочившие с мест. – Пенальти!!
Судья постоял в нерешительности, почесал свистком в затылке и назначил свободный удар от ворот команды Шираза.
Трибуны разразились проклятиями.
«Очень странный судья! – подумал Берёзкин. – Похоже, что сегодня он вышел на поле первый раз в жизни. Видимо, он только по должности судья, а на самом деле работает старшим мухобоем или банщиком какого-нибудь влиятельного лица…»
В это время мячом снова овладел любимец евнуха.
– Ура-а-а! – закричал Есаулов, отвлекая соперников. Он пробежал несколько метров и остановился, запыхавшись, в центральном круге.
– Давай сюда! – продолжал надрываться он, стоя на месте. – Нажмём, ребята! Упрёмся грудью! Не отставать!
Ширазцы отдали ему на откуп всю середину поля и помчались к любимцу евнуха. Тот, развернувшись нужным боком, целился теперь в противоположного помощника судьи. Но противники уже почуяли, кто в команде Бухары представляет для них главную опасность. Их капитан грубо оттолкнул снайпера руками и отпасовал мяч своему вратарю. Любимец гробовщика пробовал было помешать ему своим анекдотом, но после первых же слов в припадке неудержимого смеха упал в аут.