Дети ночи: Печать Феникса
Шрифт:
– Ничего?
– возмущенно всплеснула руками Ариэль.
– То-то я смотрю, ты чуть не умер.
– Чуть не считается. Чтобы меня убить нужно нечто большее. Но ты не могла бы все-таки выдернуть этот чертов кинжал? Он, кажется, задел легкое…
– Сейчас-сейчас. Прости, надо было сразу…
– Да дергай уже давай!
– Будет больно…
– Можно подумать сейчас щекотно! Тяни давай, не хочу и дальше лежать с этой хреновиной!
Ариэль послушалась. Ее рука легла на рукоять кинжала, сжала его и резко дернула. Раздался громкий влажный всхлип, на миг Лазель выгнулся, подавшись вслед за кинжалом, но потом рухнул обратно в кровать.
Отшвырнув кинжал, Ариэль схватила полотенце и прижала его к ране, другой рукой придерживая вампира за талию, чтобы не дергался так сильно. Сам Лазель задышал еще более тяжело, на лбу проступили бисеринки пота, но он проговорил сквозь сжатые зубы:
– Ничего… Сейчас… затянется. Вот уже… почти.
Лазель позволил себе расслабиться и вновь откинуться на подушки, перевести дух. Закрыв руками лицо, словно свет был ему неприятен, он проговорил:
– Уф, ну все, почти все. Да что ты так суетишься, будто это моя первая рана? Не первая, и, наверняка, не последняя. К тому же не такая уж страшная - я даже облика не потерял, - и все-таки говорил он еще с трудом.
– Ничего страшного, говоришь?
– возмущенно фыркнула Ариэль.
– Видел бы ты себя со стороны! Как окровавленный покойник! Да еще и язык заплетается!
Лазель чуть приподнялся на локтях (от его подруги не утаилось, каких трудов ему это стоило), оглядел себя и заключил:
– Хм, крови и правда многовато!
– Ты чуть не всю потерял! Так что лежи и не рыпайся, а я тебя оботру.
Ариэль поднесла таз с водой поближе к кровати, полотенца кинула на кровать и сама забралась на нее, почти верхом на Лазеля - так оказалось удобнее всего. Потом принялась сдирать остатки рубашки. Причем в буквальном смысле, так как во многих местах кровь уже подсохла, склеив ткань и кожу. Когда же вампир оказался обнаженным по пояс, Ариэль смочила полотенце в воде и принялась вытирать остатки крови с тела. Нежно, почти любовно. А там, где еще недавно зияла рана, теперь осталась лишь тонкая белая полоска, бледнеющая на глазах. И все равно Ариэль действовала так аккуратно, словно все тело вампира представляло собой сплошные раны. И, вместе с тем, она делала все очень тщательно, не пропуская ни миллиметра кожи. Иногда Лазель просто зажмуривался от удовольствия. Вот проворные пальцы достигли пояса брюк и расстегнули их, чтобы не мешались.
– Что, неужели и туда просочилось?
– лениво спросил Лазель, и не подумав смутиться.
– Немного. Вот, уже все. Теперь снова можешь считать себя чистым.
– Ну, это только после полноценной ванны. К сожалению, я пока туда не доползу.
– Совсем плохо, да?
– тут же заботливо отозвалась Ариэль.
– Скажешь тоже - совсем!
– фыркнул Лазель, устраиваясь поудобнее среди подушек.
– Просто слабость ужасная - слишком много крови потерял.
Ариэль сочувственно вздохнула и тут же словно вспомнила что-то. В следующую секунду она снова была на кровати, засучивая рукав на левой руке.
– Ты что?
– удивленно вскинула брови Лазель.
– Пей.
Запястье, тонкое и смуглое, оказалось прямо перед глазами вампира, так что он мог разглядеть просвечивающую сквозь кожу пульсирующую жилку. Сглотнув, Лазель отвернулся, проговорив:
– Ты не понимаешь, о чем говоришь.
– Не говори ерунды! Как вампир я, в конце концов, старше тебя. Пей давай. Мне это не повредит, а тебе придаст сил.
– Ну ладно. И спасибо тебе.
Лазель
Первый и второй глотки походили на чистый свет, потом наслаждение заполнило собой все. И все-таки Лазель выпил немного. Сделав над собой усилие, он отстранился.
Ариэль вздохнула с каким-то всхлипом, и жарко проговорила:
– Пей еще! Я знаю, ты же хочешь!
– Хочу, но не могу, - томно вздохнул Лазель.
– Почему?
– А еще говорила, что опытнее меня!
– хмыкнул наследник рода Инъяиль.
– Кровь Детей Ночи такова, что за один раз много не выпьешь. Слишком живительна, слишком богата на вкус, слишком… Просто слишком. Она не похожа ни на что. Эта кровь лучшее лекарство для нас, и она же может стать настоящим наркотиком, если прибегать к ней слишком часто.
– Но ты же не…
– Нет, конечно. Одного раза для зависимости мало.
– Прости, я хотела как лучше.
– Ну вот, теперь ты еще и извиняешься!
– улыбнулся Лазель.
– Не за что, право слово! Это было то, что нужно. Конечно, так я бы не умер, но восстановление кровяного баланса затянулось бы. Так что спасибо. А сказал я все это для того, чтобы ты знала. Мало ли как жизнь повернется. Надеюсь, ты не обиделась?
– Нет, что ты!
– улыбнулась Ариэль.
– Но значит ли это, что тебе еще нужно питаться, чтобы окончательно восстановиться?
– Да, но не сегодня… наверное.
– Может, позвать кого-нибудь из наложниц?
– Не стоит. К тому же одна уже стоит за дверью. Давно стоит, изображая из себя статую.
– Правда?
– Ариэль вытянулась, прислушиваясь, потом шумно втянула воздух, проговорив, - Кетан!
– Да, - усмехнулся Лазель.
– Приведи ее сюда, а то я уже умираю от любопытства!
– А тебе хватит… сил?
– Что у тебя за пошлые мысли? Это раз. И сил мне хватит на все - это два. Иди уж. А то ее еще кто-нибудь другой найдет.
Глава 23.
Кетан стояла, спрятавшись в нише, в самом деле как статуя, так как просто не находила в себе возможности уйти, и изо всех сил прислушивалась, стараясь уловить хоть что-нибудь из происходящего за дверью. А звуки доносились весьма… обескураживающие. Если бы она не видела, в каком виде туда внесли Лазель… Хотя, время от времени явственно слышался его голос, который не очень походил на голос умирающего.
Наложница сделала очередную попытку уйти, но тут двери покоев Лазеля распахнулись. Вышла Ариэль. Вид у нее был по-прежнему, если не более, встрепанный. Она обвела взглядом коридор и, к ужасу Кетан, направилась прямо к ней.
– Позволь поинтересоваться, с какого перепугу ты здесь околачиваешься?
– Я… ну…
– Идем, там объяснишь.
Ариэль мягко, но властно взяла девушку под руку и повлекла за собой в покои. Практически сразу Кетан наткнулась взглядом на кровать и Лазеля на ней. Она с облегчением заметила, что ее господин и правда не похож на умирающего. Но его внешний вид… Рубашки не было вовсе, так что можно было беспрепятственно наблюдать безволосую грудь без малейшего намека на раны. Из одежды остались только высокие сапоги и брюки. Лазель встал с кровати, и стало очевидно, что брюки расстегнуты, что рождало недвусмысленные догадки. Кетан поняла, что краснеет, и ничего не может с этим поделать.