Дети ночи: Встреча в Венеции
Шрифт:
– А почему бы и нет? Ведь я не противен тебе, это факт. Иначе ты давно расправилась бы со мной.
– А тебе не приходило в голову, что я просто не хочу калечить вампира, который принадлежит главному магистру города?
От этих слов веселость Варлама сразу испарилась, и он сухо сказал:
– Я не принадлежу Памире. У нас с ней просто уговор.
"О, да!
– подумала про себя Алекса, - Она умеет уговаривать, прекрасно играя на страстях, свойственных как вампирам, так и людям". Она знала, что Памира принадлежит к тем, кто укрепляет свою власть не силой (хотя она у нее была, и не малая), а словом. И, нужно отметить,
– Так значит, у меня есть шанс завоевать твою благосклонность?
– вырвал ее из раздумий голос Варлама.
Алекса лишь хмыкнула и пожала плечами, но потом все же сказала:
– Не знаю. Но запомни одну вещь.
– Какую?
– с готовностью отозвался вампир.
– Если я еще раз увижу, что ты следишь за мной или моим домом, то ты горько пожалеешь!
– А если мы просто случайно встретимся где-либо?
– В общем, я предупредила. А теперь пока. У меня дела.
С этими словами Алекса растворилась в ночной темноте. У нее действительно были дела - ведь она договорилась с Раминой. И общество Варлама ей было вовсе ни к чему. Она даже ни разу не оглянулась.
А вампир так и продолжал стоять посреди безлюдной улицы, глядя ей вслед. На его губах играла самодовольная улыбка.
* * *
Рамина ждала ее, так как дверь открылась тотчас же, стоило Алексе ступить на порог. Первыми ее словами было:
– Ну наконец-то ты пришла!
– Извини, возникли непредвиденные задержки. Но это не важно. Так мы идем?
– Конечно, если не передумала.
– Тогда вперед.
И они вместе вышли в ночь. Два вампира, алчущих крови. И она не заставила их ждать. Стоило им перейти мост и пройти пару улиц, как они столкнулись с крепким парнем, дыхнувшим на них вином. Запоздалый гуляка. Усмотрев в этом знак судьбы, они избрали его своей жертвой.
Он оказался неожиданно хорош. Даже обилие выпитого им вина не испортило вкуса крови. Алекса и Рамина пили из него одновременно, ощущая в этот момент небывалое единство. Каждая чувствовала, как кровь проникает в тело другой. Они были словно одно целое.
Потом они долго бродили по городу, побывав чуть ли не на каждом мосту. Венеция ночью была не менее прекрасна, чем днем. Но темнота прибавляла к ее облику некую таинственность, что роднило ее с ними.
В этот момент они чувствовали себя такими родными, будто и не было этих ста пятидесяти лет расставания. На Алексу опустилось какое-то благостное спокойствие. Давно она не испытывала такого. Ей захотелось сделать что-либо из ряда вон выходящее. Не сдержавшись, она подхватила Рамину и взмыла на крышу рядом стоящего высокого здания.
– Эй! Что ты делаешь!
– от неожиданности вскрикнула ее подруга, вцепившись в нее.
– Просто у меня хорошее настроение, - рассмеялась вампирша.
– И из-за этого нужно было меня так пугать?
– недовольно проворчала Рамина.
– Прости, я не хотела. Ты действительно испугалась?
– Немного.
– Но я думала, что ты уже овладела этим нашим даром.
– Ты о чем?
– О том, что наша физическая сила выражается не только в способности справляться с огромными грузами и в небывалой скорости передвижения, но и в возможности преодолеть земное притяжение.
– Летать?
– Да. Хоть эта способность развивается и гораздо медленнее остальных. Сначала мы можем одним прыжком взбираться на высокие здания, даже скалы и утесы, а потом и вовсе
– Но я ничего такого не слышала от других вампиров, - покачала головой Рамина.
– Дело в том, что все мы недолюбливаем эту способность. Она ярче всего напоминает о том, что мы не люди. Даже я прибегаю к ней довольно редко, предпочитая путешествовать классическим способом. И все же она захватывает. Хочешь, я научу тебя?
– вдруг предложила вампирша.
– В конце-концов это еще и моя обязанность.
– А я смогу?
– спросила Рамина, подходя к краю крыши и опасливо смотря вниз.
– Конечно. К тому же я буду рядом. Да и падение, если оно и случится, что маловероятно, не сможет причинить вред - ведь ты бессмертна, и любая рана заживает практически мгновенно.
С этими словами Алекса взяла подругу за руку и потянула за собой, вверх. Сначала тело Рамины противилось, но затем у нее словно выросли крылья. Будто сила, тянувшая ее вниз, резко переменила свое направление, и теперь ее точно также влекло вверх. Она даже толком и не поняла, как это вышло. А голос подруги подбадривал ее:
– Так, хорошо. У тебя получается. Еще пара попыток, и ты научишься контролировать эту силу.
Но Рамина едва слышала эти слова, так как была охвачена безумным восторгом. Ей нравилось ощущать щекочущий нервы свист ветра, видеть, как земля пробегает под ней. Она еще успела подумать, что точно такие же чувства должны испытывать ангелы.
Наконец, они приземлились на противоположном конце города. У обеих жутко растрепались волосы, а у Рамины даже платье порвалось в нескольких местах, не выдержав сражения с ветром, и ужасно застыли руки и лицо, но ей было все равно. Она была очень довольна.
Стоя на крыше собора вместе с Алексой они и впрямь походили на двух спустившихся с небес ангелов. Но светлеющее небо заставило их опомниться и поспешно покинуть это место. Обеим не хотелось быть застигнутыми собравшимися к заутренней молитве монахами.
Они снова шли по улице, и во время этой прогулки Алекса как бы невзначай спросила у своей подруги:
– Скажи, посещая Собрание, ты, наверное, слышала о вампире по имени Варлам?
– Варлам? Да, конечно. Он принадлежит к клану Памиры, хотя и не сотворен ею. Его, насколько я знаю, удерживает какая-то договоренность между ними, которой уже лет восемьдесят.
– А что ты можешь сказать о нем лично?
– Ну... Он у нас темня лошадка. Известно, что ему где-то около четырехсот лет и по своей силе он практически подошел к рангу магистра. Но никто не знает, кто был его создателем, так как он сам никогда не говорил об этом. Кстати, по слухам, он тоже родом из России. Подозревают, что его создал вампир Мансур во время монголо-татарского игра. Но это вряд ли кто сможет подтвердить, ведь Мансур мертв уже двести лет как.
– Любопытно.
– Возможно. Но я предпочитаю с ним особо не общаться. Какой-то он всегда себе на уме. Любит лишний раз блеснуть своей силой, и вообще, по-моему, очень озабочен властью. Хотя, все эти черты присущи многим из нас. Но одна из молоденьких вампирш, которая одно время была более чем близка с ним, рассказывала мне, что изредка Варлама охватывают приступы дикого гнева, который он срывает на тех, кто подчинен ему. В такие моменты, а может и не только в такие, жалость полностью выжжена из его сердца. Но почему ты спрашиваешь о нем?