Дети Ночи
Шрифт:
– Но это другое.
– Возможно, – согласился О'Рурк, начиная прибирать место их незамысловатого пикника. – Но даже если стригои настолько отличаются от людей, что стали чуть ли не другим биологическим видом…, во что я не поверю, пока не получу более веские доказательства…, этого все равно недостаточно. Для меня.
Кейт встала, расправила юбку и набросила пальто поверх свитера. Ветер стал еще холодней, и без того серое небо еще больше потемнело. Кратковременная прогулка в осень закончилась, и теперь с Карпат повеяло зимой.
– Но Джошуа ты мне поможешь найти?
– О да, конечно.
– И ты поможешь вывезти его из этой…, страны?
– Да. –
– Это все, о чем я прошу, – искренне сказала Кейт. Она прикоснулась к его руке. – Надо бы трогаться, раз до Сигишоары около ста миль.
– По главной дороге получится быстрее. – О'Рурк колебался. – Ты хочешь еще немного посидеть за рулем? Кейт ответила почти сразу:
– Да. Конечно хочу.
Дорога вниз по перевалу представляла собой серию головокружительных взлетов и провалов, но Кейт уже изучила машину.
О'Рурк тщательно проверил содержимое бака и решил, что до Брашова хватит, однако его неуверенность действовала Кейт на нервы.
Машин на этом крутом участке дороги не было вообще, а вдалеке, среди сосен, Кейт увидела разбросанные домики. Начинались пригороды Синаи, и домов становилось все больше, причем все более крупных. По всей видимости, это были дачи номенклатуры, или партийных аппаратчиков и бюрократов, получавших от государства дополнительные привилегии. Синая с виду – типичный восточноевропейский курортный городок: огромные старинные отели и усадьбы, которые были очень красивы лет сто назад, а с тех пор подвергались лишь незначительному ремонту; указатели сооружений для зимних видов спорта, где подъемником служил обычный канат с перекладинами для пассажиров; более современные, обширные кварталы жилых домов сталинских времен и промышленные предприятия, выпускающие ядовитый дым в горные долины.
Но открывшийся вид не могли испортить даже гримасы социализма. По обе стороны от Синаи и оживленного шоссе номер 1, проходившего через город, поднимались горы Бучеджи, вонзающиеся в небо голые вершины которых достигали высоты семи тысяч футов и являли собой почти невероятное зрелище. Дома у Кейт – вернее там, где был ее дом, – предгорья над Боулдером были не ниже, а вершины Скалистых гор на западе достигали четырнадцати тысяч футов, но горы Бучеджи производили гораздо более внушительное впечатление, вздымаясь вертикально от самой долины реки Праховы, которая протекала почти на уровне моря. Кейт вела мотоцикл между сновавшими от завода, похожего на металлургический, грузовиками и время от времени посматривала вверх. Она думала о том, что этот горный пейзаж напоминает виды Скалистых гор на картинах художника девятнадцатого века Бирштадта, который хотел их видеть именно такими: отвесными, каменистыми, с вершинами, покрытыми тучами и туманом.
Кейт бывала в швейцарских Альпах, но открывшийся перед ней сейчас ландшафт мог поспорить со всем, что ей до сих пор приходилось видеть. И лишь снующие вдоль шоссе серые люди, пустые магазины, заброшенные усадьбы, разваливающиеся жилые дома и изрыгающие в долину клубы черного дыма предприятия напоминали: уважающие себя швейцарцы и часу терпеть не стали бы такого безобразия.
Заправки в Синае не оказалось, и Кейт направила мотоцикл в сторону Брашова, что находился милях в тридцати к северу. Дорога
– Майк! – крикнула она, оторвав его от глубоких раздумий о чем-то своем. – Почему ты не веришь Лучану?
Он придвинулся поближе. Сейчас они проезжали мимо закрытой православной церкви, продолжая путь вдоль длинной излучины реки.
– Поначалу чисто инстинктивно. Что-то…, что-то в нем было не так.
– А потом? – спросила Кейт. Тучи все еще плыли между гор в западном направлении, но пробившиеся солнечные лучи освещали долину и неширокую реку.
– А потом я кое-что выяснил по возвращении в Штаты. До того как поехал в Колорадо…, до того как застал тебя в больнице. Помнишь, ты мне рассказывала, что Лучан выучился так хорошо говорить по-английски во время нескольких посещений Америки со своими родителями?
Кейт кивнула и вывернула руль, пытаясь избежать столкновения с цыганской кибиткой и небольшой отарой овец. Она вернулась на свою полосу как раз вовремя: впереди послышался рев лесовоза. Еще с полмили они ехали в клубах оставшегося после него голубоватого выхлопа.
– И что?
– А то, что я позвонил в контору своему приятелю в Вашингтоне…, сенатору Харлену от Иллинойса…, и Джим обещал мне все это проверить. Просмотреть записи по выдаче виз и тому подобное. Но от него ничего не поступило до нашего отъезда в Румынию.
– Так, значит, ты ничего не узнал?
– Я попросил, чтобы он связался с посольством в Бухаресте после просмотра регистрации виз и передал сообщение францисканцам, – крикнул О'Рурк сквозь рев двигателя. – Они получили сообщение, когда я разговаривал с отцом Стойческу на следующее утро после того, как Лучан показывал нам тела своих родителей и ту штуковину в баке.
Кейт бросила на него взгляд, но промолчала. Долина впереди расширялась.
– По регистрации виз выяснилось, что за последние пятнадцать лет Лучан приезжал в Штаты четыре раза. Впервые – когда ему было десять лет. В последний раз – в конце осени 89-го, как раз два года тому назад. – О'Рурк сделал минутную паузу. – И ни разу он не ездил с родителями. Каждый раз он приезжал один на средства Фонда исследований мирового рынка и развития.
Кейт покачала головой. От вибрации и шума мотора она у нее разболелась.
– Ни разу не слышала о таком.
– Я слышал. Они позвонили в Чикаго моему начальству почти два года назад и попросили, чтобы церковные власти порекомендовали кого-нибудь в комиссию по выяснению обстановки в Румынии. Поездку финансировал этот фонд. Архиепископ выбрал меня. – Он высунулся из коляски, чтобы Кейт лучше слышала. – Фонд основан миллиардером Вернором Диконом Трентом. Лучан приезжал в Штаты четыре раза по приглашению группы Трента…, или, вероятно, даже по личному приглашению старика.
Кейт увидела достаточно широкую обочину и съехала на нее. Справа от них шумела река.
– Так ты утверждаешь, что Лучан знаком с Трентом? И что Трент, возможно, возглавляет Семью стригоев? Что он, может быть, даже прямой потомок Влада Цепеша?
О'Рурк ответил немигающим взглядом.
– Я излагаю лишь то, что удалось узнать людям сенатора Харлена.
– И о чем это говорит? Он пожал плечами.
– Как минимум о том, что Лучан солгал тебе, рассказывая, будто ездил в Штаты с родителями. А в худшем случае…