Дети Ноя
Шрифт:
Вертолет продолжал лететь тем же курсом, еще немного — и он исчезнет за горой. Мы уныло провожали его глазами. Ма и Ноэми неистово махали косынками.
Вероятно, пилот вдруг заметил нас, потому что аппарат развернулся и, описав широкую дугу, полетел прямо к дому. Он рос на глазах, гул мотора становился оглушительным. С треском пролетел он у нас над головой. Теперь я уже видел его фюзеляж во всех подробностях.
— Странно, — пробормотал Па, — очень странно.
И верно, мы никогда не видели такой машины: огромная, яйцеобразной формы, с тремя пропеллерами, совершенно черная, если не считать нескольких крупных ярких букв неизвестного
Ма и Ноэми перестали размахивать косынками. Все мы инстинктивно пригнулись. Замерев на месте, мы испуганно смотрели, как вертолет улетает по направлению к долине, где он вдруг заложил новый вираж и, сбросив высоту до десяти метров над уровнем снега, вернулся обратно. Вихрь, поднятый его лопастями, растрепал верхушки пихт на обочине дороги.
— Осторожно! — сказал Па, подталкивая нас к люку. — Будьте готовы спуститься в случае опасности.
Сам он остался в арьергарде, настороженно глядя на вертолет.
Аппарат медленно опускался, словно с намерением приземлиться, но, разумеется, ни наст, ни шаткая наша терраска не выдержали бы его веса. Вдруг в нижней части фюзеляжа раскрылся люк и оттуда показался темный предмет, вроде бы ящик, спускаемый на пеньковом тросе; наконец он глухо ударился о помост.
Что-то щелкнуло. Трос отстегнулся от ящика, мгновенно втянулся в люк, и тот захлопнулся. Ни лица, ни голоса — ничего. Грациозно покачав фюзеляжем, что, в общем-то, было довольно неожиданно для такого с виду неуклюжего гиганта и, вероятно, означало прощальное приветствие, вертолет набрал высоту, взял курс на долину и скоро исчез из виду.
С нами остался лишь этот объемистый ящик, к которому мы приблизились со смесью любопытства и опаски, заметив, что и на нем есть надпись на таинственном, совершенно неизвестном нам языке. Па опять сделал нам знак отойти и взмахом ножа распорол пластиковый чехол, под ним оказался черный металлический ящик, который он открыл с величайшими предосторожностями. Потом он начал вынимать оттуда пестрые банки и коробки, по всей видимости, с консервами, за ними последовали пачки печенья, пакеты с какими-то порошками, спиртовка с таблетками спирта, три пачки сигарет и книга.
В последнее время мы уже довольно сильно голодали, так как из продуктов у нас оставалось только немного молока и сыра, несколько реп и жалкий хлеб, испеченный из овсяной трухи. Вот и все, что мы ели, с тех пор как покончили с нашими курами. Корова теперь давала не больше двух литров в день, и мы с ужасом думали о том дне, когда придется зарезать ее; ведь другого средства избежать голода у нас не было. Отец записал в своем дневнике, насколько его терзала все более реальная перспектива убийства бедной животины: к дневным душевным мучениям добавились и ночные кровавые кошмары.
Вот почему появление вертолета явилось для нас настоящим чудом: ведь содержимое ящика давало нам отсрочку на четыре-пять дней, а то и на неделю, если мы экономно распорядимся им. К тому времени большая часть снега стает, и мы попытаемся выйти из дома, хотя и без особой надежды на удачу. Ведь если жители деревни и пережили катастрофу, то теперь они испытывают
Так что пришлось нам потерпеть еще несколько минут перед тем, как накинуться на еду, которая мгновенно исчезла с тарелок вместе с жалкими лепешками, заменявшими нам хлеб. Содержимое банки оказалось вполне приемлемым и напоминало по вкусу телятину, сдобренную сахаром, лимоном и лакрицей. Наверняка это был один из тех богатых калориями и витаминами синтетических продуктов, которые у нас научились изготовлять из нефти; они позволяли людям питаться рационально и не тратя времени на готовку. В самом деле, прикончив банку, которая была не так уж и велика, мы почувствовали себя вполне сытыми. При таком режиме мы сможем продержаться дней десять, не меньше!
Потом Ма развела один из порошков и получился напиток, напоминавший кофе, а Па закурил сигарету. Такого уже не бывало давным-давно, и конец обеда уподобился маленькому празднику. Мы принялись обсуждать появление нашего странного гостя. Каждый высказал свою гипотезу: Па утверждал, что, судя по буквам, он азиатского происхождения, я больше склонялся к африканскому, — может быть, из-за черного цвета аппарата, а Ноэми упорно настаивала на том, что он явился с Луны. Наверняка лунные жители, увидев катастрофу, послали на землю гигантские ракеты, полные съестных припасов, машин и вертолетов. Впрочем, то, что мы съели, и впрямь походило на лунную пищу. Что же касается Ма, до того момента молчавшей, то она вдруг заявила, что, по ее мнению, в вертолете не было ни одной живой души, иначе мы бы наверняка заприметили чей-нибудь силуэт, голову, руку — словом, любой признак жизни. Но ведь мы ничего не увидели! Значит, это был робот, управляемый на расстоянии. Кем? Вот об этом она понятия не имеет.
— Ну, был там пилот или его не было, а я уверен, что вертолет вернется. Теперь мы больше не одиноки. От нас он полетел в сторону Жоля, и я не удивлюсь, если узнаю, что и они сейчас попивают кофе и думают о нас. Потерпим еще немножко! Скоро мы с ними увидимся.
В последующие дни таяние усилилось, показались наконец на свет божий пихтовые леса, а вдали гулко грохотали все новые и новые снежные лавины. Одни деревья выстояли, другие, не выдержав тяжести снега, сломались, и склоны гор украсились широкими проплешинами.
Наступил уже месяц май. Повсюду слышалось журчание воды: она текла по крыше, стенам и ставням, по желобам, проложенным ею в снегу, где она вымывала целые тоннели и пещеры, чьи своды внезапно обрушивались. В овраге гулко бурлил поток, низвергавшийся в долину такими шумными каскадами, что когда мы стояли на террасе, нам приходилось чуть ли не кричать, чтобы услышать друг друга. Обломки скал, снесенные лавинами, с грохотом летели вниз, сталкиваясь друг с другом. Между вершинами гор змеились волокна тумана.