Дети Революции
Шрифт:
— Эт да, — согласился молодой парень, явный родственник матерщинника, — как представлю, сколько бы торгаши могли за воду заломить, да за какие копейки нашу добычу покупали, так аж дурно делается. Так-то тяжко, а было бы…
— Хуже, чем в Калифорнии, — согласился с ним отец, — мы-то считай под конец старательской лихорадки попали, и то успели всякого навидаться. Говорят, поначалу совсем худо было, стреляли друг друга только так. А уж цены торгаши задирали… Если уж в Калифорнии, где как ни крути, а прожить можно. А здесь никак, пустыня на сотни миль, да с моря к берегу
— Хорош базар устраивать, — прервал начавшееся стихийное собрание фений, — с Эйрина сигналят, что не всё так плохо, есть шансы снять судно с рифов.
— Да хоть груз выручить, и то славно! — Воодушевился коренастый богатырь, — а то снова по пинте[1] воды в день до нового завоза, это жопа! Айда, парни!
Судно удалось подвести к берегу, но ясно уже, что Берег Скелетов станет для Эйрин последним причалом. Вытащив драгоценный груз, старатели начали споро разбирать судно на доски, всяко пригодятся.
Капитан, отшучиваясь и отругиваясь, руководил работами, и только по их завершению пошёл на доклад к руководству. Впрочем, далеко идти не требовалось, руководство старательской общины пахало вместе с рядовыми её членами.
Отойдя чуть подальше, моряк вытащил вересковую трубку и закурил, медленно роняя слова. Новости нерадостные, о месторождении алмазов, которые в буквальном смысле можно грести лопатой, прознали.
— Французы, значит, — протянул Мактавиш, оскалившись и ёжась от надвигающегося языка холодного тумана, — вот же сволота! Сколько у нас времени?
— Месяц, может два, — чувствуя себя виноватым, сказал капитан, с силой затянувшись, — надеюсь, руководство отыграет ещё немного времени, но пока уверенно сказать нельзя.
— Скверно, — с механической интонацией, произнёс молодой горный инженер, руководивший работами, — мы как раз вышли на… впрочем, уже неважно. С французами можно будет сотрудничать хотя бы поначалу, или лучше бежать, не дожидаясь артиллерийского обстрела и высадки солдат?
— Лучше подготовится к бегству, — уверенно сказал Мактавиш, — что Наполеону в голову стукнет, сказать не сможет и он сам. Но что ограбят нас, это к гадалке не ходи, да и на каторгу кое-то из парней попадёт под разными предлогами. Хм… и не всегда надуманными, народ у нас всё больше с прошлым. Вытащим, конечно, но вот всех ли успеем, да и время… Нет, лучше не рисковать.
Посмеялись невесело, бросив солёные шуточки о французском императоре и снова стали говорить всерьёз.
— Можно будет подготовить всё к эвакуации, но не вызвать переполох у парней и работать до последнего дня? — Поинтересовался глава старателей.
Инженер прикрыл ненадолго глаза и уверенно ответил:
— Не без проблем, но можно. Выработка чуть снизится, но не критично. Справимся.
— Тогда так и делай, — приказал Мактавиш, — ладно… мы в общем-то продержались дольше, чем я рассчитывал в самых смелых мечтах. Шутка ли, почти на двадцать миллионов фунтов[2] выручки, да непроданных алмазов два раза по столько!
— На такое и рассчитывать не мог, — согласился инженер, невольно улыбаясь. Недавний выпускник Горного факультета стал по-настоящему богатым человеком. А ведь
Ныне он богатый человек, а Мактавиш открытым текстом говорит, что на него у ИРА планы. Худо ли? Новая работа… может, не столь денежная, но ничего. Можно и самому вложиться в какое предприятие — благо, капиталец ныне есть.
И супругу найти из кельтов — так, на всякий случай. Говорят, у Мактавиша дочки прехорошенькие, хм… приданое, опять же, связи…
Покушение, по большому счёту, осталось расследованным только по верхам. Увы, это только в книгах о гениальных сыщиках по мельчайшим уликам распознают детали преступления и заставляют преступников признаваться, поразив их тонкой игрой ума.
В жизни обычно всё прозаичней и грубей, да и как подобраться к всесильному генерал-губернатору Москвы? Владимир Андреевич и в мирное-то время фактически царствует в древней столице. Недаром его называют удельным князем, ох недаром!
Если б имелась возможность обратиться к жандармам, да надеяться на их искреннее участи в деле, то… да и то вряд ли. Персоны такого ранга фактически неподсудны, причём не только де факто, а частично и де юре. Шутка ли, двадцать одна награда Российской Империи, да пятнадцать иностранных[3]!
Некоторые ордена дают вполне реальный иммунитет к судебному преследованию, давая возможность требовать правосудия непосредственно от императора. Поскольку императора сейчас нет, то законно прищучить генерал-губернатора нет никакой возможности.
А незаконно…
Попаданец пытался проанализировать действия Долгорукова на посту генерал-губернатора и всё больше понимал, что князь зажился. Если бы речь шла о личных разборках Фокадана и Долгорукова, мог бы проглотить гордость и просто-напросто уехать из Москвы и России под благовидным предлогом.
В том-то и дело, что если бы. Прекрасный генерал-губернатор, искренне любимый москвичами, после дворцового переворота Владимир Андреевич всё больше и больше начал становиться удельным князем в полном смысле этого слова.
Долгоруков уверенно ломал настроения москвичей, старательно формируя новое государство. Сложно сказать, какие мотивы двигали человеком, всю жизнь искренне работающим на благо Российской Империи, а ныне не менее искренне уничтожающим страну.
Шанс возвысится для семьи, став правителями пусть урезанного, но своего царства? Или это очередной Хитрый План, по спасению страны? Сложный маневр… а потом как выскочит, как спасёт всех!
В последнем, впрочем, попаданец закономерно сомневался. Циничный выходец из двадцать первого века успел наесться обещаний правителей и прогнозов придворных аналитиков о возрождении страны. Если верить им, то страна крепла и развивалась день ото дня, а всё увеличивающееся количество олигархов и сокращающееся число школ и больниц, это модернизация на пользу Родине. Но армия сильная, да… по крайней мере, басмачей уверенно гоняет.