Дети Революции
Шрифт:
— Ладно, все мы хороши, — примирительно пробурчал Алекс, — поесть что оставили?
— С Женевьевой-то? У неё и захочешь, а голодным не останешься — на кухне тебя всё дожидается, сейчас распоряжусь.
— Давай. Сам ко мне присоединяйся, поговорим заодно о разном.
В столовую Алекс не пошёл, уютно устроившись на просторной кухне, пропахшей пирогами и специями. Размотав укутанный полотенцами пирог с ягодами, отрезал себе здоровенный кусок и налил морса.
— Ум, вкуснятина, — пробурчал попаданец, прожевав кусочек, — даже для Женевьевы отменно.
— Себе
Несколько минут мужчины ели молча, потом Алекс несколько нехотя начал разговор:
— Неприятно говорить, но тебе выговор. Объяснить, за что?
— Не надо, — вздохнул Бран, — понимаю. Мешком там или нет, а подойти обязан.
— Обязан. Так что представление на звание второго лейтенанта пока не буду посылать, походишь сержантом.
— Понятно, что уж тут — не дорос, раз не решился перехватить ситуацию, хотя видел проблему, — уныло согласился собеседник.
— Теперь по ситуации в целом. С мнением Степанова склонен согласиться — убивать меня не хотят. Не факт, что ситуация не измениться, но пока так — скорее всего и правда то ли похитить собираются, то ли опий подсунуть и с голыми мальчиками сфотографировать.
— Фантазии у тебя, командир! — Поморщился Бран, отложив в сторону надкусанный пирог, — аж аппетит испортил.
— Скажешь, невероятно?
— Как раз вероятно, — нехотя признал рейнджер, корча брезгливую гримасу, — им важно дискредитировать ИРА, ради этого на любую подлость пойти могут. Слишком уж эпическими первые капитаны выходят — писатель и инженер, издатель и поэт, экономист и управленец. Виллем и вовсе — основатель новой религии де факто. Да герои войны сплошь.
— Только герои[1] могут стать основателями чего-то значимого, — кивнул попаданец без лишней скромности, — твои приключения вполне сойдут за хороший эпос.
— Сойдут, — кивнул Бран, чуть улыбаясь, — я начал мемуары пописывать. Гриффин в своём издательстве обещал найти соавтора, так что будет и эпос.
Фокадан кивнул молча, подобные вещи у товарищей по движению поощрял с самого начала. Десятки активистов ИРА стали писателями и поэтами. Большая половина произведений написана с помощью соавторов из издательства Гриффина и всё равно не блещет выдающимися литературными достоинствами. И что?
Они всё равно настоящие писатели, что поднимает престиж ИРА. А кое-кто, между прочим, расписался и стал писателем уже профессиональным, зарабатывающим на жизнь пером. Худо ли?
Мало-мальски талантливым активистам старались помогать. Стипендии в колледж и университет, уроки музыки и живописи, помощь при устройстве на работу и многое другое. Непотизм[2] в это время считается чем-то естественным, так почему же ИРА должна делать иначе?
Зато и результат налицо: кельты видят помощь ИРА, отсюда и отношение к организации, как к благой силе. Вторая сторона монеты — в ИРА стремятся люди, считающие себя талантливыми. Поскольку помогают прежде всего активистам, то молодняк стремится выслужиться, показать себя лучшим образом.
— Долго ещё будешь бегать?
— Завтра крайний срок, — чуточку раздражённо ответил Фокадан, — не выйдет ничего, так сверну операцию к чёртям. Такое впечатление, что Степанов не столько преследователей моих выловить хочет с поличным, сколько свои дела какие-то решает.
— Скорее всего так и есть, — хмыкнул рейнджер, — у таких людей даже поход в туалет может решать оперативные задачи.
— Думаешь?
— Видно, командир, — уверенно сказал Бран, — сталкивался с такими. Класс пониже, конечно, но типаж тот же. Главное, чтоб он в своих же интригах не запутался.
— Главное, что меня в них не запутал, — устало поправил Алекс и потёр глаза руками, — ладно, я спать. В семь разбудишь.
Поминутно поминая недобрыми словами изменчивую датскую погоду и ёжась от пронзительно ветра, Фокадан спешил на очередную встречу, оскальзываясь кожаными подмётками ботинок на мокрой от дождя брусчатке. Завидев ресторанчик с искомой вывеской, нырнул внутрь, окидывая взглядом почти пустое помещение, на диво светлое и чистенькое.
Пахнуло теплом и головокружительными ароматами с кухни. В уютной атмосфере попаданец немного расслабился и отмяк, ища взглядом нужного человека. Искомый хайлендер[3] обнаружился в углу, и Алексу резанула по глазам некоторая аляповатость оного.
Сурового вида бородач оделся так, чтобы всем стало понятно — это именно хайлендер и никто иной. Только вот одежда и аксессуары несколько нарочиты. У попаданца сразу же появилась ассоциация с русским, наряженным в косоворотку, обутым в смазанные дёгтем сапоги и пританцовывающим барыню, отбивая ритм деревянными расписными ложками.
Среди депортированных[4] шотландских горцев бывали и такие, спору нет. Несколько поколений в отрыве от родины и клана, нередко порождали таких вот лубочных патриотов. А может, просто подсадной.
— Данлоп[5]?
— Он самый, — отзывается здоровяк, — я уж вас совсем заждался. Сижу как сыч среди ворон, хо-хо-хо!
Брутальный подставной загудел что-то фоновое, заученно вворачивая якобы хайлендерские фразочки. Не то чтобы попаданец хорошо знал горную Шотландию и тамошних выходцев, но сталкивался, было дело. От Данлопа же разило спецслужбами, как мочой из квартиры старой кошатницы. Самое же обидное, что масса мелких деталей показывала человека из низов спецслужб, скорее даже талантливого уголовника, завербованного за обещание покровительства от Системы. Недооценивают генерала КША, обидно, понимаешь ли.
— Кофе, — мельком оглядев накрахмаленную до хруста скатерть, бросил попаданец веснушчатой официантке, — выпечка есть? Давайте.
Пару минут спустя упитанная девица принесла поднос с кофейником, кувшинчиком со сливками, большой чашкой и тарелкой с рогаликами. Кофе оказался посредственным, а вот выпечка отменной.
С трудом подавив неприятие к ситуации и личности собеседника, Алекс с самым дружелюбным видом начал слушать пустую болтовню, поддакивая в нужных местах. По легенде, представленной попаданцу, поддельный хайлендер имел связи у местных контрабандистов, заодно борясь против английской тирании.