Дети Робинзона Крузо
Шрифт:
— Я уже извинилась.
Миха посмотрел на нее внимательнее и подумал, что она, скорее всего, ему нравится. И тут же услышал веселое:
— А что это у нас сейчас произошел за разговор?
— Наверное, запоздалое смущение.
— Забавно.
— Что?
— Верное слово. Люди всегда выпендриваются от смущения.
— Я знаю, как все это прекратить. Иди сюда.
— Да, хорошо. Подожди.... Ой, как приятно... Тогда тем более не понятно, на хрена тебе «Бумер»?
Потом, когда у них все сложилось еще раз, она сказала:
— Я давно ни с кем не была.
— Сочувствую.
Она курила. Повернула голову к Михе. Ее карие глаза стали темными. Темными и глубокими. Как бархатное окаймление омута, в который пристально вглядываешься. Она сказала:
— Я давно ни с кем не трахалась.
— Изящное уточнение.
Она отвернулась. Выпустила дым в потолок. Помолчала. Проговорила негромко:
— Если у нас будет когда-нибудь еще свидание, я скажу тебе, что имею в виду.
В дверь постучали. Миха поднялся, накинул махровый халат. Взял бумажник. Вернулся через десять секунд. С огромным букетом алых роз. Протянул ей:
— Я пришел на второе свидание. Говори.
Она обрадовалась букету. Рассмеялась. Миха тоже улыбнулся. Приняла букет, как счастливый ребенок. В глазах не было никакого омута. Лишь искорки, которые Михе захотелось поймать. Фотография действительно вещь удивительная.
— Все-таки ты не совсем бандюга.
— Какая проницательность.
Выглянула из-за букета. Искорки чуть изменили цвет:
— Не надо надо мной смеяться.
— Не над тобой. Над смешным.
— Да на здоровье...
— Ты мне тоже понравилась.
— Я тебя прощу, если расскажешь про поэтический смысл. Ну, занимаюсь словом, тра-ла-ла...
— «Тра-ла-ла» я не говорил.
— Ну, все же.
— А что тебя интересует? — Миха действительно был удивлен.
— Ну, пожалуйста.
Миха дотронулся пальцем до своих губ, — безмолвное «бла-блабла», — и сказал:
— Изучаю слово как способ и одновременно производную коммуникации. Обратную связь.
— В смысле?
— У меня только что вышел сборник эссе и стихов. Издание — закачаешься! Так вот, «закачаешься» — это обратная связь.
— Значит все-таки стихи.
— Эссеи стихи.
— Сними халат. Хочу посмотреть на твое тело.
— Разочаруешься... В качестве стихов.
— Пытаюсь понять, ты нарцисс или это защита...
— Не пытайся.
— Не буду. Меня влечет к тебе.
— Очень красивая родинка.
— Здесь?! Хм... — усмехнулась. — Синди Кроуфорд.
— Я тебя расстроил?
— Нет, но... Скажи мне, только честно: о чем ты мечтаешь? Пожалуйста.
— Да зачемтебе? — Опять искреннее недоумение.
— Пожалуйста.
Миха скинул халат, присел к ней на краешек постели. Погладил ее волосы. Она не поняла, что услышала в Михином голосе. Ей показалось — иронию.
— В детстве я мечтал увидеть живую Одри Хепберн в... в возрасте «Римских каникул». И сейчас иногда тоже. Перенестись на пятьдесят лет назад.
— Чего-чего?
— Была такая актриса.
— Да слышала. Тебе нравится?
— Я считаю ее совершенством. Лучшей женщиной всех времен, — Миха улыбнулся. Она вдруг увидела, какие у него длинные ресницы. Все еще улыбаясь: — Говорят, она была ангелом. И я в это верю.
— Хм... Э-э-м-м-м...
— ...
— Эй, ты еще здесь? Или видишь ангелов?
— Не знаю, для чего я тебе это рассказываю. Попросила...
— Я не об этом. Пусть ангелом. Просто... Мечта же должна хотя бы в принципе... ну, сбываться...
Миха очень мягко остановил ее:
— Мечта никому ничего не должна. Кроме того, кто ее мечтает.
— Мы можем не говорить, если не хочешь.
— Наоборот, — хотя он уже пожалел. И добавил, без эмоций: — Ты на нее немножко похожа.
— На твою актрису? — Она прильнула к нему. — В детстве я мечтала стать археологом. Потом, когда поняла, что с этим не складывается — фотомоделью. С этим вроде бы сложилось, да не очень. Понимаешь?
Миха кивнул. Он терпеть не мог подобных взаимообязывающих разговоров. И сказал:
— Это не страшно.
Она отстранилась. Он ее обнял. Весело и тепло. Игриво. Чуть пощекотал. Она хихикнула. Миха сказал:
— Некоторым вещам вовсе не обязательно складываться так, как хотелось в детстве.
4. Цифры и машины
Ночь над Москвой.
...В светлое время суток мимо Михиного дома, — десять-пятнадцать минут от центра, — за час проезжает 130 автомобилей BMW, то есть больше двух в минуту.
Ежедневно несколько миллионов молодых людей мечтают поселиться в столице и разъезжать по ней именно на BMW. Они зовут это авто «бэхами» или «бумерами».
На данный момент около пятидесяти миллионов человек посмотрели фильмы «Бумер» с одноименными авто в главной роли. Знаменитое немецкое качество и аббревиатура Баварских моторных заводов трансформировалась в России рубежа эпох в национальную забаву для быстрой езды. В принципе, у нас это должно звучать как «БМЗ», по аналогии, например, с «ГАЗом». Но эпохи заканчиваются. А старые игрушки и былые кумиры очень не хотят уходить...
Нас бы не интересовали эти статистические выкладки и мечты по прошлому, если бы мы сейчас не оказались во сне. Михином сне, где странный, слегка дребезжащий голос озвучил все вышеизложенное. Миха просыпается, повторяет: «Бэ-эм-зэ...»; в его голове все еще звучат обрывки этой бессмысленной лекции о рубеже эпох. Ему почему-то не нравится этот сон, он хочет погрузиться во что-то иное, и Михе это удается. Он снова засыпает и видит удивительное место, от чего лицо спящего сначала становится безмятежным, а потом тихая радостная улыбка появляется у него на губах.