Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
С плотоядным рыком я выбрался на расстояние рукопашной атаки, и мы сошлись на клинках! Малдизец умеет орудовать патой, но явно не мастер! После первой серии пробных атак я понял, что холодное оружие для него больше вынужденная мера защиты, и усилил натиск, не жалея ни себя, ни саблю! Шаги приближающегося гомункула торопят закончить все как можно быстрее! Пока меня не схватили! Пока новое огненное копье не превратило меня в пепел! Зинкара отступает, его дыхание сбивается, страх и смятение расползаются во все стороны, а онемевшая правая рука все хуже и хуже держит удар. Я распорол острием его бедро, едва не лишился глаза, когда алхимик совершил отчаянный и дерзкий выпад, затем последовал мой обманный колющий финт саблей, чтобы прицелиться в него из револьвера. Он ушел от ствола в сторону, совершая неожиданно
Крик перетек в хрип, а тот и в шипение, Зинкара пошатнулся, а я освободил клинок и разорвал дистанцию так, чтобы видеть гомункула. Чудовище замерло в нескольких шагах и уставилось на своего истекающего кровью создателя. Медленно, продолжая следить за черным гигантом, я приблизился к подрагивающему на грязной брусчатке алхимику и присел над ним. Зрение возвращалось, хотя глаза слезились нещадно. Я осмелел настолько, что положил саблю рядом с собой и осторожно приподнял его выбритую голову, предварительно проведя по лбу окровавленной ладонью. Глаз Санкаришмы бессилен, если прикрыть его чем-нибудь. Рот алхимика широко раскрыт, кажется, он пытается глотать воздух. Морщинистое волевое лицо с горбатым носом выглядит особенно истощенным, глаза запали очень глубоко, кожа истончилась, роскошные усы и борода уподобились мочалу. В одночасье все силы, питавшие этого человека, исчезли, когда он понял, что проиграл.
– Я скажу тебе это только один раз, так, чтобы ты понял. Мы делаем это лишь потому, что некому нас остановить. Мы сильнее всех, мы мудрее всех, мы древнее всех. Мы высший вид, и мы намерены сохранять это положение неизменным еще очень, очень, очень долго. Мы творим страшные вещи, предаем, обманываем, грабим, нарушаем договоренности, интригуем и шантажируем. Потому что мы можем. И потому что у нас есть высшая цель. Меския. Наша родина.
– Это… это не… несп… несправедливо…
– Да. Это несправедливо. Бесчестно. Аморально. Подло. Но мы тэнкрисы. Мы не зовем себя самыми честными существами в мире. Мы зовем себя самыми великими. Меския превыше всего.
– Он… отомстит…
– За тебя? Не думаю. Для тебя твой союзник не сделает ничего. Ты ведь тоже был всего лишь марионеткой.
– Да. Но… он отомстит за себя… Жаль, что я не увижу… твое лицо… когда ты ув… ув… увидишь… смерть империи тиранов…
– Покойся с миром.
– Тэнкрисы… будьте вы все прокляты… Ненавижу…
Клинок мягко вошел в горло малдизца. Правой рукой я прикрыл ему глаза и дождался, пока с хрипом и свистом вырвется последний вздох. Одним врагом у меня стало меньше. Переведя дух, я освободил слегка дрожащую руку, вытер клинок и вернул его в рукав. Рядом растекался в черную лужу последний гомункул, зрелище было завораживающее. Я почувствовал на себе чужое внимание, поднял глаза и увидел две тени, держащиеся за руки, женскую и мужскую. Кажется, они смотрели на меня. Я же смотрел на них и думал о том, какой связью нужно было обладать при жизни, чтобы оставаться неразлучными и после смерти. От созерцания этой трогательной картины меня отвлек звук цокающих по камню женских ботинок.
– Я рада, что вы не пострадали, хозяин.
– Я рад, что ты жива.
– Служить хозяину – мое предназначение. Разве я могла позволить себе уклониться от столь почетных обязательств?
– Мангуда мертв?
– Со стыдом признаю, что это было очень сложно. Даже для меня. Но в итоге чудовище погибло. Цигенхаф разил безотказно и оставлял глубочайшие раны. К сожалению, оружие было уничтожено в процессе. Чудовище сломало его.
– Чудовище… да, он был страшным… чудовищем.
– Но тот, кого одолели вы, был намного страшнее.
– Всего лишь безумец, одержимый жаждой возмездия.
– Мести.
– Нет, возмездия. Он ненавидел нас по праву и хотел справедливо покарать. Жаль, что справедливость не входит в список наших приоритетов. Наши дела здесь… окончены.
– Ваше лицо, хозяин.
– Лицо? Да. Болит, как будто сунул морду в муравейник. Только не к простым муравьям, а зольнийским муравьям-солдатам.
– Так плохо?
– Довольно о мелочах! Бельмо луны восходит на небе! Знаешь, что это значит? Это значит, что Зинкара забавлялся с ножами целый день! Если полночь минула, то Йоль уже наступил, и все мои планы полетели в бездну! Выбираемся!
После некоторых сомнений я все же спустился в подземелья, показанные не так давно Симоном, и, поплутав немного, нашел тоннель, ведущий на юг. Туда, куда меня позвал Дарксад. Я по природе своей не способен просто подчиняться, идти и выполнять приказы. Мы – тэнкрисы. Мы не исполняем приказы, мы их отдаем. Поэтому мне было действительно трудно решать, надо ли броситься к своим людям, чтобы немедленно начать самую быструю и безжалостную эскалацию конфликта, или же рискнуть и встретиться с Дарксадом ради ответов? Ответы. Они нужны мне как воздух! Не зная реальную обстановку, даже со всей мескийской армией под рукой можно все потерять!
Я должен был начать резню раньше, чем это сделает мой враг, и раньше закончить! До наступления Йоля! До того момента, как начнется вся эта сумбурная астральная кутерьма с выбросом негативных эманаций! Покончив со сторонниками врага в идеале, вычистив их из власть имущей прослойки, я мог скоординировать военную машину Мескии со всеми вспомогательными институтами, включая Ковен, и дать всесокрушающий отпор. Никакой заговор, никакие террористические организации, никакие мистические силы не смогли бы выстоять против удара нашей армии и наших боевых магов! Пусть хоть сама Темнота вывернется наизнанку – если мы будем предупреждены, мы завернем ее обратно! Но я опаздывал! Будучи плененным, я потерял целый день и вместо одного быстрого и шокирующего удара по бунтарям, который полностью деморализует не привыкших к подобному обхождению подданных, я получил величайший в мире город, пылающий огнем зарождающейся революции, задушить которую у меня, похоже, сил не осталось! Это значит, что, продолжив исполнять план, я просто-напросто перебью своих солдат и сам подохну от переизбытка свинца в организме, когда какой-нибудь озверевший от крови горожанин разрядит винтовку мне в голову! Слепые не водят войска, а я сейчас почти слеп. Нужны ответы!
Когда мы выбрались из-под земли, свежий зимний воздух с примесью гари после канализационного зловония показался просто дуновением небесного бриза! Оглянувшись, я увидел пугающие темные воды канала, разделяющего Пустой лес с Волчьим островом, а вдали ночное небо над Старкраром озарено пламенем, пожирающим горящую столицу. Если бы я был человеком, я бы наверняка ужаснулся тому, что сотворил. Тому, что именно я начал этот кошмар. Но я тэнкрис, и у меня нет времени на угрызения совести и сомнения!
– Хозяин, в доках кто-то есть.
Мы прошли по тоннелям под всем Волчьим островом и вышли в самой южной части города. В Доках Зэфса действительно кто-то был. Несколько горящих окон на первом этаже административного здания тому доказательства. Я перезарядил револьвер и проверил, как выходит из ножен сабля.
– Идем.
Чужая боль ударила по мне, едва только мы ступили на территорию заброшенного объекта. Много, очень много плохого случилось там с последнего моего визита. При этом я не ощутил ни одного живого источника эмоций, все это море боли – остаточное явление. Себастина вошла в здание первой, вошла с тесаками в руках, я пошел следом, прислушиваясь к любому шороху. Пыльные грязные коридоры, свет в отдалении. Чем ближе к нему, тем сильнее становился запах гари и озона. Приходилось осторожно переступать дыры в прогнившем деревянном полу. Себастина жестом показала, что идет первой, и скользнула в комнату, из которой шел свет.