Дети смотрителей слонов
Шрифт:
Знающие люди утверждают, что собаки похожи на своих хозяев, или, может быть, наоборот, хозяева похожи на своих собак, и, на мой взгляд, в этом утверждении есть большая доля истины. По-моему, Баскер во многих отношениях похож на всех членов нашей семьи, включая прабабушку. Про Финкеблода и Баронессу можно сразу сказать, что они могли бы быть мужем и женой. Полицейский Бент с Синичкой тоже похожи. Синичка не относится к обычным породам полицейских собак. Собаководам было бы нелегко определить, что это за порода, но, как и у Бента, у неё нависающая на глаза чёлка и длинная борода, да и размеров она тоже внушительных. Как и Бент, Синичка любит поесть — особенно
Синичка, как и Бент, отличается приветливостью и, как и Бент, своим внешним видом производит неизгладимое впечатление на окружающих — ведь оба они не стрижены и не бриты и напоминают каких-то существ, только что вышедших из джунглей Борнео прямо на просторы острова Финё, однако за их пугающей внешностью скрываются добрейшие сердца.
И тем не менее я лично никогда не стал бы дразнить Синичку или Бента, так же как не стал бы соваться в гнездо шмелей, потому что даже за доброй и пушистой внешностью может таиться убийственное жало. Хотя на Финё зимой тихо и спокойно, случается, что какая-нибудь компания рыбаков вознамерится разнести подвальный кабачок ресторана «Свумппуклен», и тогда через пять минут на месте оказываются Бент с Синичкой. Мне довелось наблюдать, как они появляются перед двадцатью пятью рыбаками, которые уже успели стереть в кабачке всё в порошок, и я не преувеличиваю — после них действительно остаётся лишь порошок, а минуту спустя рыбаки уже платят за нанесённый ущерб, извиняются и тихо исчезают в ночи.
Так что я, как и всегда, рад видеть Бента Метро, но мне непонятно, что он тут делает и почему он, Тильте, Синичка и Баскер прячутся в кустах. Я, разумеется, присоединяюсь к ним.
Бент хлопает меня по плечу, рука у него как совковая лопата.
— Вы раньше их где-нибудь видели? — спрашивает он шёпотом.
— В Большой горе, — шепчет Тильте в ответ.
— Они старше, чем большинство тамошних пациентов, — шепчет Бент.
— Одна из женщин сказала, что она епископ. А мужчина говорил, что он профессор, — шепчет Тильте.
Бент угрюмо смотрит прямо перед собой.
— Там, где замешаны наркотики, голова отключается, — говорит он.
И тут до меня начинает доходить, как всё это выглядит, если посмотреть на происходящее глазами Бента. Вместо высокопоставленных должностных лиц, поднимающихся по приставной лестнице для выполнения ответственной миссии, Бент и Синичка, как я теперь понимаю, видят преступников-наркоманов, которые вот-вот совершат противоправное деяние. С благоговением я начинаю различать очертания стратегического плана Тильте. Она позвонила Бенту в полицейский участок, который находится прямо за углом, и заявила о попытке взлома. Мне вдруг вспоминается одна мудрая мысль, которую мы с Тильте почерпнули из книжек про разные религии: все великие духовные учителя указывали на то, что мир состоит преимущественно из слов.
— А не надо ли их остановить? — интересуется Тильте.
Бент качает головой.
— Подождём. Пусть вскроют окно. Это квалифицируется как взлом, и мы возьмём их на месте преступления, статья 276. И ещё нужно дождаться Джона, я позвонил ему. Они могут оказать сопротивление.
Спасатель Джон через секунду оказывается рядом — тенью проскользнув в темноте, и тень эта очень похожа на тень от пивного фургона, потому что Джон именно таких габаритов. Джон возглавляет все спасательные службы на Финё — это и спасение на море, и пожарная часть, и «Фальк», и народная дружина, и если меня попросят коротко его охарактеризовать, то скажу, что он — ещё один друг нашего дома и человек, на которого в любой момент можно рассчитывать во всех ситуациях, кроме разве что ежегодного весеннего бала в честь футбольного клуба Финё, потому что никто никогда не видел его в чём-либо другом кроме комбинезона и ярко-жёлтых сапог пятьдесят второго размера со стальным накладками.
Между тем профессор Торласиус, открыв окно комнаты Тильте, уже наполовину проник внутрь, тем самым технически совершив взлом, хотя мы с Тильте знаем, что окно её никогда не запирается, а просто прикрыто. Тут полицейский Бент, спасатель Джон и Синичка подходят к лестнице и легонько её трясут.
Тот, кому доводилось стоять высоко на приставной лестнице когда её трясут, знает, что требуется чрезвычайное самообладание, чтобы сохранять спокойствие в такой ситуации. Подобное самообладание четвёрке на лестнице не свойственно. Раздаётся визг, и первой на земле оказывается Вера-секретарь.
Не знаю, какой приём положено оказывать секретарю епископа, но, как мне кажется, она несколько удивлена тем, что её скрутили и надели наручники.
— Немедленно отпустите её!
Это голос Анафлабии Бордерруд, в нём звучат такие начальственные нотки, что можно было бы уложить на землю несколько батальонов.
Но полицейский Бент и спасатель Джон — это люди, которым не раз приходилось противостоять ураганам, сохраняя при этом полную невозмутимость, вот почему и епископ Грено совершенно для себя неожиданно и, надо полагать, впервые в жизни оказывается в наручниках.
Потом Джон и Бент снова обращаются к лестнице, потряхивают её как грушу, готовясь поймать Минну Торласиус-Дрёберт, как какой-нибудь перезрелый фрукт.
— Торкиль, на помощь!
Услышав её крик, профессор вылезает из комнаты Тильте, снова оказывается на лестнице и начинает спускаться — с абсолютной уверенностью человека, привыкшего всё расставлять по своим местам, не сомневаясь в том, что так оно всё и останется.
Оказавшись на нижней ступеньке лестницы, он принимает решение сделать попытку вразумить народные массы.
— Меня зовут Торласиус-Дрёберт. — кричит он. — Я профессор областной больницы Орхуса.
— Очень приятно, — отвечает ему Бент. — А я митрополит острова Финё.
Полицейский Бент — умный человек, но ум его я скорее определил бы как житейскую мудрость, а не как некую сумму знаний, которую можно получить в школе. Думаю, он бы и не знал, кто такой митрополит, если бы Тильте не придумала ему такое прозвище, потому что оно по звучанию похоже на его фамилию, Метро Польтроп, и к тому же Тильте считает, что внешним видом и харизматичностью он похож на настоящего митрополита — это такой важный священник в русской православной церкви. А Бенту очень нравится Тильте и нравится новое для него слово, вот почему это слово сейчас и всплывает в его памяти.
— Я сейчас всё объясню, — говорит Торкиль. — Мы проводим психиатрическое и теологическое обследование дома священника.
— И вы начали с того, что полезли в окно третьего этажа, — говорит Бент.
Этот комментарий профессор оставляет без ответа.
— Я всё объясню, — повторяет он. — И предъявлю удостоверение личности. Моя машина стоит вот там.
Он спускается ко всем остальным, Бент и Джон не отходят от него ни на шаг, он машет рукой в ту сторону, где когда-то стоял его «мерседес», и где сейчас осталась одна корзина.