Дети Судного Дня
Шрифт:
— Смотри Энди, это процессор. На нём написано: «Энатон». Ты слышал о таком когда-нибудь?
— Нет. Дай-ка посмотреть.
— Осторожно, он горячий.
Энди всмотрелся в мёртвый процессор и нашёл ещё одну надпись, испорченную взрывом.
— «БР» — это значит «боевые роботы», — сообщил он. — Но первое слово я не могу прочитать. Что же такое «Д»?
— «Джадж»? — предложил Алекс.
— Нет, — на сцене появилось третье действующее лицо. — Это означает «Боевые роботы Джокера».
— Люпен, — сказал Алекс.
Диг был мрачен, и в руке у него был револьвер. И из этого оружия только что стреляли.
— Джокер?
— Барт
— Би-Джей? — догадка Энди была верной. — Ах, он сволочь!
— Как ты его подстрелил? — Алекс подозрительно всматривался в чёрные очки дига, но они были непроницаемы. Люпен открыл один из многочисленных кармашков своей чёрной куртки и показал вампам длинный патрон.
— Эта пуля наводится на частоту работающего процессора, вернее, на его тактовый генератор. И она прожигает насквозь три сантиметра брони.
— Так этот сукин сын делает теперь роботов для Диктатора? — никак не успокаивался Энди, его всего трясло.
— Да. Би-Джей сегодня — самый богатый человек в стране. Ты сможешь идти?
Энди ещё раз осмотрел свою рану.
— Попробую, — ответил он. — Кровь вампа быстро свёртывается.
Люпен кивнул:
— Хорошо, нам надо сматываться отсюда. Когда робот перестаёт посылать сигналы, то на место его последней локации высылается специальный отряд головорезов.
Энди навалился на плечо Алекса, а диг пошёл позади них. Почему-то Энди подумал, что это похоже на конвой.
— Где ты взял такую пушку? — спросил Алекс, но диг не ответил.
Через полчаса они были в Данпетрусе. Этот городок представлял собой жалкое скопление полуразрушенных зданий, наполовину закопанных в землю. Не было видно ни души, только ещё один робот беспокойной пчелой жужжал где-то на западной окраине Данпетруса. Когда-то вампы уже бывали здесь по своим тёмным делишкам и облюбовали брошенное хозяином помещение какого-то склада. Они тяжело ввалились внутрь, а Люпен плотно закрыл дверь и задвинул тяжёлый засов.
— Итак, мы тебя слушаем, — угрожающе сказал Алекс дигу, тот криво улыбнулся.
— Сто двадцать семь лет назад, — голос Люпена в полумраке звучал вкрадчиво, — на американском космодроме Кеннеди была запущена автоматическая межпланетная станция «Пионер-10». Через 21 месяц эта станция пересекла орбиту Юпитера, а через 15 лет — орбиту Плутона…
— А сейчас она пересекла границу моего терпения, — Алекс встал и нервно зашагал по комнате; Энди опять занялся своей раной.
— «Пионер-10» весил всего лишь 258 килограммов, но на его борту наивные учёные-мечтатели поместили бесценную для межпланетных завоевателей информацию — точнейшие координаты Земли в бескрайних просторах космоса. Это был приговор нашему безмятежному существованию. И вот, через восемьдесят с лишним лет после старта, оставив позади себя двадцать пять миллиардов километров — сущий пустяк по космическим масштабам, — «Пионер-10» попал в руки неземного разума [24] .
24
Справедливости ради следует заметить, что рассказ дига, мягко говоря, не соответствует реальности. «Двадцать пять миллиардов километров» звучит внушительно, но на самом деле это всего лишь крошечный
Диг замолчал.
— И? — недоумённо спросил Алекс.
— Всё, — сказал Люпен. — Осталось добавить лишь то, что я работаю на Чужих.
— Что?!
— А как же первая заповедь дига: всё на благо человечества? — спросил Энди в упор.
— Во-первых, человечество предало нас, отправило на эшафот. А во-вторых, я больше не диг, — Люпен прокрутил барабан револьвера, ему явно нравилось держать эту смертоносную игрушку в своих руках.
— Неужели ты крэданулся?
— Нет. Я — усовершенствованный диг. Супердиг, — монотонно, как самый настоящий, неусовершенствованный диг, сказал Люпен.
— Так ты прихвостень Чужих, — подвёл итог Энди. — Ты предал нас, свой народ.
В голове вампа возникла старая картинка из журнала «Патриот»: голубоглазая красотка с обнажённой грудью и суровым взглядом, на заднем плане — чьё-то окровавленное тело, и внизу надпись: «Найди предателя».
— Человечество предало нас, — пальцы дига мерно постукивали по гладкому корпусу «Юнипака». — Человечество предало и вас. Человечество предало самое себя.
Алекс мрачно взирал на Люпена, темнота не была для него помехой, и ему хотелось сделать дигу больно; он забыл, что диги совсем не чувствительны к боли.
— Помните ли вы девушку-вампа Лилиту Найтшэйд? — Люпен перестал барабанить пальцами, его рука привычно легла на ребристую рукоять оружия. Энди подумал, не заряжен ли револьвер сейчас пулями, наводящимися на излучение человеческого мозга.
— Да, — кивнул Алекс.
— В начала Беспорядков, когда толпы стали громить магазины и правительственные учреждения, на Лилиту напало несколько мужчин. Не шаггеры, а стопроцентные нормики. Они не заметили вамповских зрачков, за что один поплатился проломленным черепом, остальным повезло немного больше. Но у одного из этих подонков был станнер.
В канализационном отверстии в углу что-то забулькало.
— Они насиловали её по очереди, все, кто был в состоянии. Потом они её убили. Ей было девятнадцать лет.
— Туда ей и дорога, — тихо прошипел Энди.
— Мы все умрём, — заключил Люпен.
Внутри Алекса распрямилась какая-то пружина: он вскочил, схватил дига за воротник куртки и изо всей своей нечеловеческой силы швырнул его в противоположную стену.
— Вот ты-то точно умер, — гневно воскликнул Алекс. Он наклонился над диговским револьвером, но Энди, хромая, встал и оттолкнул ногой оружие в сторону.
— Не бери его в руки.
— Почему?
Энди не ответил. Осмотрев неподвижно лежащее тело Люпена, он сплюнул в вонючее отверстие, потом сдёрнул с кровати грязное одеяло и улёгся под жалобный скрип пружин.
— Я должен покемарить.
Энди закрыл глаза и тихо засопел. Алекс, в полголоса бормоча ругательства, стал разбирать свой простреленный рюкзак. Покончив с ним, он всё-таки поднял револьвер и осмотрел его — барабан был пуст, но даже без патронов оружие казалось молчаливым идолом убийства.