Дети войны
Шрифт:
Там меня судили, и я не помню за что.
Не следует спрашивать о том, что происходит наверху, где царит тайна.
— Меня прислали с заданием, — продолжает Кори. — Вторая четверка теперь должна стать твоими личными предвестниками. Я должен связать тебя с ними.
Команда Киэнара, вторая четверка, только что приветствовавшая меня. Связать меня с ними? Мы уже связаны.
Но не так, как я связан с Арцей, Рэгилем и Лаэнаром. Не так, как я был связан с Амирой.
В глубине памяти, в ослепительном сиянии, звучит отзвук песни. Пять голосов поют ее, звучат
Нет ничего сильнее песен. Чтобы создать новую связь, такую же прочную, как была, нужна песня. Кори будет петь, я уверен в этом.
Мне запретили видеться с Рэгилем и Арцей, и другие должны стать моими самыми близкими звездами.
Мне больно.
Но я спрашиваю:
— Завтра?
Кори кивает.
— Хорошо, — говорю я и иду к шатру, ждущему меня.
Внутри тепло. Там все движется, живет, — и запахи, и звуки, даже белый электрический свет. На полу ковер, сшитый из шкур, по нему разбросаны разноцветные подушки, словно весь шатер — огромная постель. Полог висит слишком низко, я наклоняюсь, чтобы пройти под ним, вхожу внутрь.
Аянар поднимается мне навстречу, берет за руку. Я смотрю на него, пытаясь разгадать, что происходит в мире, что нас ждет.
Аянар такой, каким я его помню. Он ниже меня ростом, но старше; волосы падают на лицо волнистой тенью, он пытается убрать их, они не слушаются. Он улыбается, но в глазах тревога. Его прикосновение приветливое и спокойное, но где-то глубже, в сложном переплетении чувств, витают сомнения.
Лидер сектора преображения и новый лидер народа.
Аянар отпускает мою ладонь. Мы садимся на пол, на мягкие шкуры и яркие подушки. Я хочу спросить о многом, тысячи вопросов теснятся в голове: о новом правлении, о мире, о моих предвестниках, о том, как преображается мир. Но мое время прошло, я больше не лидер. Аянар теперь лидер, и нужно узнать, что он хочет. Я говорю:
— У тебя задание для меня.
— Да, — соглашается Аянар и тут же добавляет: — Поешь. Мне сказали, ты как пришел, ничего не ел.
Он пододвигает ко мне низкий столик, я беру тарелку. Она глубокая, с причудливыми краями, совсем не похожая на коробки для еды в столовых города. Все изменилось, пока я скитался, даже самые простые и привычные вещи.
Я никогда не ел ничего вкуснее. Хрустящие ломтики мяса, залитые соком ягод, — я узнаю их вкус, дикий, лесной. Мы собирали их с Бетой. Где сейчас Бета? Наверное, Кори пошел к ней, и она сейчас со своей командой. Со своей бывшей командой.
Внезапно и остро, я чувствую разрезанные нити, оборванные струны, еще недавно связывавшие людей. Сколько таких разбитых команд? Очень много. Я прислушиваюсь и в окружающих нас потоках жизни вижу отблеск своих звезд. Своих бывших звезд. Теперь они предвестники Аянара.
Аянар протягивает мне бокал. У вина привкус тех же ягод, — сладковатый и терпкий.
Словно отвечая на незаданный вопрос, Аянар говорит:
— Я надеялся, что после победы ты будешь мне помогать. Ты столько лет был лидером.
Его слова и чувства такие искренние сейчас. Я хочу спросить: «Почему же ты не позвал меня раньше?», но вместо этого говорю:
— Расскажи про задание.
Аянар молчит, недолго — вдох, глоток вина, подступающая тревога, — а потом говорит, словно оправдываясь:
— Это решил не я. Очень давно было пророчество, что после войны нужно будет… — Мне не нравятся паузы в его речи, не нравится, что он не смотрит мне в глаза. Но Аянар лидер, я должен его выслушать. — Нужно будет отправиться в другой мир, забрать оттуда магическую вещь. Золотую флейту.
Я не могу сдержать усмешку. Это шутка, сказка, герой отправится за море в поисках волшебства и вернется с триумфом. Я смеюсь и злюсь одновременно, — почему Аянар не хочет рассказать мне о задании, зачем эти детские игры?
Я встречаюсь взглядом с Аянаром, и он берет меня за руку. Его прикосновение говорит: это правда, не шутка, не сказка, правда. Я слышу биение его крови, слышу растерянность, непонимание и сомнения.
— Давнее пророчество, — говорю я. — Почему же я о нем не знал?
— И я не знал. — Аянар снова отводит взгляд, но не разжимает руку. Он хочет, чтобы я чувствовал — он не обманывает, все правда. — Сказали только после войны.
Я не спрашиваю, кто ему сказал. Ясно и так — это человек, живущий в чертогах тайны, его старшая звезда, тот, кому он служит.
— Мне кажется, — продолжает Аянар, — нужно, чтобы кто-нибудь побывал за морем, в другом мире, и потом мы могли бы легко перемещаться туда.
В этом есть смысл. Темнота может перенести меня только туда, где я уже был, или где был кто-то из моих предвестников. Если я доберусь в другой мир по морю, ступлю на чужой берег, то открою дорогу, которой не было прежде. Смогу мгновенно вернуться домой и потом вновь оказаться на чужой земле. Смогу взять с собой других.
Но зачем это сейчас?
Мой бокал опустел, я беру кувшин со стола. Вино искрится, я пью его и уже почти не замечаю вкуса. Должно быть, за эти недели я совсем отвык от вина, — сердце бьется все быстрее, мысли мчатся как штормовой ветер.
— Причем здесь флейта? — спрашиваю я.
Аянар пожимает плечами — почти беспомощный жест. Он мало что знает, он в смятении.
— Потому что я играю на флейте? — Я снова слышу в своем голосе смех и злость, хочу оставаться спокойным, но не могу. — Чтобы было к чему стремиться? Привезти новую флейту из-за моря?
Моя флейта, звук которой знал каждый мой предвестник, исчезла в первой битве. Я отдал ее глашатаю войны, и в самом сердце Атанга, в королевском дворце, флейта запела. Песня призыва коснулась каждого воина, воспламенила души, и началась битва.
Флейта пропала в грохоте и пламени сражения, я так и не нашел ее потом.
Может быть, это задание — лишь милость для меня? Мое время прошло, я осужден, но мне вверяют новых личных предвестников и поручают сделать то, чего никто не делал прежде, — пересечь море, принести осколок другого мира. Принести новую флейту. Вдохнуть в нее свою жизнь и силу, играть на ней, заглушив голос бури.