Дети всегда правы
Шрифт:
Когда она перечитывала документ, ее вдруг охватило странное чувство, будто чего-то не хватает. Что-то точно замалчивалось. Клара принялась размышлять, и в голове всплыл образ Мелани Кло: она была в ужасе, никаких сомнений. Но в этом ужасе улавливалась надежда — крошечная, бессмысленная, затаенная, но все-таки надежда. Некоторое время Клара размышляла об этом, но затем вернулась к реальности.
Работа в полиции неизбежно влияет на образ мышления. Подозрительность и недоверие крепко заседают в мозгу, канализируют эмоции и поражают все вокруг, словно медленно текущая неизлечимая болезнь. Бесконечно сомневаться и задавать вопросы — ее работа. Искать нестыковки, несоответствия, ложь. Прокручивать туда-обратно все улики, догадки, наблюдения. Исследовать серые зоны и недосказанности. „Я думаю о людях все хуже
В случае исчезновения ребенка версия относительно членов семьи всегда всплывает первой: конфликты, ревность, измена, планы побега или расставания — столько мотивов, чтобы похитить ребенка, каждый из которых нужно проверить. За последние несколько лет семья Диоре заработала много денег. Очень много. Наверняка больше, чем говорили Мелани и ее муж. И этот факт мог сподвигнуть на похищение. План объявления о похищении был отклонен, с чем согласились следственные службы прокуратуры. Помимо того что история получит широкую огласку, массовое распространение фотографии Кимми может напугать похитителей и заставить их избавиться от девочки. После долгих обсуждений все сошлись на том, что действовать надо тихо.
Еще ночью развернули оперативный штаб. „Армию“, как они говорили, словно речь шла о батальоне, эскадроне или эсминце. Заместитель начальника уголовной полиции раздавал приказы, формировал группы следователей: одну отправили опрашивать соседей, другую — свидетелей, третья проверяла телефоны, а четвертая просматривала записи камер видеонаблюдения. Все это требовалось провернуть одновременно и в кратчайшие сроки: найти свидетелей, изучить расписание и перемещения всех знакомых семьи, отследить подозрительные телефонные номера, которые могли где-то промелькнуть, просмотреть записи с камер, установленных в жилищном комплексе и в ближайших магазинах. Информация появлялась в реальном времени на общем сервере. Оставшаяся группа заводила дело, отслеживала малейшие утечки в социальных сетях и скрупулезно изучала все комментарии в адрес Мелани Кло за последние несколько месяцев.
Уголовная полиция задействовала всю свою артиллерию. Она имела возможности не только собрать всего за ночь несколько десятков следователей, но и задействовать экспертов самого разного рода. В восемь утра начальники подразделений, руководитель группы, его заместитель и Клара собрались в кабинете шефа, где расположился оперативный штаб. Все сели за длинный стол. На другом конце помещения на десятке экранов в режиме реального времени транслировалось изображение с видеокамер, установленных в городе.
Лионель Тери, начальник уголовной полиции, быстро поздоровался с собравшимися, опустив формальности. Тон, не терпящий возражений, жестикуляция, складка посреди лба — все в нем выдавало крайнюю взволнованность. Счет шел на минуты, и они не имели права на ошибку, иначе расследование тут же зайдет в тупик. И дело было не только в эмоциональной составляющей: новость об исчезновении ребенка вызовет широкий резонанс в СМИ, которые не упустят случая навредить имиджу полиции. На кону стояла жизнь шестилетней девочки. С большим трудом им удалось заставить прессу молчать до новых распоряжений. Сколько продлится эта отсрочка, сложно сказать, однако у них пока была возможность поработать без толпы собравшихся под окнами журналистов. Коллега из бригады розыска и реагирования провел ночь в доме девочки и останется там на случай, если похитители вдруг объявятся. Утром к нему присоединится психолог, чтобы оказать необходимую помощь Мелани Кло и ее мужу.
Наконец начальник напомнил, что главное в критической ситуации — собрать максимум информации, проанализировать каждую деталь и поделиться результатом. Он особенно настаивал на последнем, отчеканивая каждый слог: внутренние войны между отрядами или полицейскими сводили его с ума. Каждые два часа — общий сбор и пересмотр задач.
Основные направления расследования были намечены. Седрик Берже посмотрел на Клару, прочел в ее взгляде одобрение и принялся излагать первоначальные выводы:
— На территорию жилого комплекса можно попасть двумя способами: через вход для пешеходов и въезд для машин. Согласно полученной информации, первый находится под наблюдением камеры управляющей компании. Мы уже запросили доступ к записям, думаю, сможем просмотреть их на месте в течение дня. Есть и плохая новость: въезд для машин выходит на другую улицу и не попадает под наблюдение. Одна камера находится в трехстах метрах и повернута в другую сторону. Чтобы попасть на парковку, которая находится в здании А, нужен пульт. Парковка сообщается с подвалом и площадкой для мусорных баков. Там всего сорок мест на восемьдесят пять квартир жилого комплекса. Увы, ни въезды, ни выезды не просматриваются через камеру видеонаблюдения. Консьерж даст нам в течение дня список жителей, у которых есть пульт. Также напоминаю, что вчера вечером мы нашли и опечатали несколько улик. Главная из них — игрушка, которая валялась на земле рядом с детской площадкой. Планы жилого комплекса, парковки и ближайших улиц, составленные Кларой, находятся на сервере. Что же касается первых свидетельских показаний, одна из соседок сообщила, что ближе к вечеру слышала, как ребенок звал на помощь. Об этом мы узнали вчера, соседку вызвали сегодня утром для дачи показаний. Окно Мелани Кло было открыто, однако она ничего не слышала. Ее муж ездил в командировку в Лион и вернулся в двадцать три пятьдесят пять, в настоящий момент мы проверяем его перемещения. — Берже перевел дух, обнаружив, с каким необыкновенным вниманием его слушают, и продолжил: — Утром мы отправили в жилой комплекс одну из групп закончить опрос соседей. Еще вчера мы пригласили некоторых из них в участок, со многими поговорят сегодня в течение дня. На данный момент основная версия — похищение на парковке. Там след девочки, которая точно прошла мимо мусорных баков, обрывается. Никто не видел, как она выходит, поэтому нельзя исключать, что ее удерживают на территории жилого комплекса. Консьерж и его жена должны явиться на допрос сегодня утром. Нам нужна любая информация: кто с кем дружит, кто с кем ругался, какие-нибудь ссоры, сведение старых счетов, ревность, обиды. Сегодня коллеги из бригады по защите несовершеннолетних на пятом этаже допросят Сэмми и остальных детей, которые играли в прятки. Кстати, мы без труда нашли IP-адрес автора сообщения о предстоящей сделке, которое Мелани получила в „Инстаграме“ вчера в двадцать один тридцать. Это сообщение отправили с недавно созданного под псевдонимом профиля. Он принадлежит пятнадцатилетнему парню, который проживает в том же жилом комплексе. С четверть часа назад мы направили к нему группу, которая допросит его и обыщет квартиру. Однако должен признаться, эта версия уж слишком проста.
— Может, у него есть сообщники? — вмешался один из начальников групп.
— С трудом верится. Если это так, вряд ли они профессионалы. Кстати, Клара направила запрос в прокуратуру, чтобы телефоны родителей Кимми Диоре поставили на прослушку.
Седрик повернулся к Кларе спросить, есть ли ей что добавить, но та не успела произнести и слова, как Лионель Тери закончил собрание:
— Хорошо. Встречаемся здесь через два часа, обсудим новые сведения.
Все послушно зашевелились, из коридора до несся шум, однако Клара спросила.
— Кто просматривает ролики?
Седрик Берже смущенно взглянул на следователя.
— Ты имеешь в виду комментарии? Я же говорил, у нас есть группа…
— Нет, — перебила она. — Я имею в виду сами видео, которые висят на „Ютьюбе“, приносят им славу и деньги. И почему это работает…
Седрик не любил, когда его застают врасплох.
— Ну вот и займись этим. Отправь улики в лабораторию и приступай. И не забудь проанализировать каждую речевую ошибку!
В любое другое время все, включая Клару, от души бы посмеялись.
* * *
Остаток ночи Мелани провела в каком-то подвешенном состоянии, но она вовсе не спала, скорее пребывала в оцепенении, в котором всплывали образы ее дочери. И каждый раз, когда Мелани казалось, что она проваливается в забытье, она подпрыгивала от ужаса — раз десять, словно от удара током, — и возвращалась в реальность. Кимми исчезла. В пять-шесть утра ей все же удалось вздремнуть часок, может, и больше, благодаря найденному в аптечке просроченному снотворному.