Дети всегда правы
Шрифт:
— Но я не могу выйти из дома.
— Вы не выходите из дома?
— Нет. У меня не получается. Совсем.
— Почему?
— Они повсюду… На улице, в магазинах, в такси. Повсюду.
— О ком вы говорите, месье Диоре?
— О камерах. Они спрятаны, но я все вижу. Они снимают меня все время, что бы я ни делал. Сначала взломали систему видеонаблюдения рядом с моим домом, теперь у них своя собственная сеть слежения, она повсюду, куда бы я ни пошел. А когда меня не видно, за мной посылают дронов.
Сантьяго слышал дыхание молодого человека: тот глубоко дышал ртом,
— А… почему вас снимают?
— Они продают снимки.
— Понимаю. Как думаете, сколько времени это продолжается?
— Я не знаю. Сначала ко мне посылали людей со скрытыми камерами. Я не сразу понял. Прошло какое-то время. А когда я сообразил, им пришлось изобретать другие способы, не такие заметные.
— И поэтому вы перестали выходить из дома?
— Да.
Разрываясь между желанием бросить трубку — уж слишком все это напоминало троллинг — и боязнью пройти мимо настоящего отчаяния, Сантьяго Вальдо выдержал паузу, слушая дыхание нервного молодого человека, а потом заговорил снова:
— А как вы питаетесь?
— Заказываю еду в интернете. Прошу доставщика оставить пакеты у двери и открываю, когда он уходит.
— Сколько вам лет, месье Диоре?
— Двадцать.
— И вы с кем-нибудь общаетесь? С родителями, братьями, сестрами, друзьями?
— Нет. Ну, иногда моя мама, но… Нет.
— Сколько времени вы провели дома?
— Не знаю… Три месяца. Может, четыре.
— Вы провели четыре месяца, не выходя на улицу?
— Да.
— И никто вас не навещает?
Тут молодой человек потерял терпение.
— Вы не понимаете! Я вынужден всех подозревать! Продавцов, таксистов, друзей — всех. Нет ни одного места, где я был бы в безопасности! Они вживили камеры в глаза моих близких, чтобы снимать дальше!
— Месье Диоре, любой доктор или медбрат может приехать за вами и отвезти в больницу, где вы будете в безопасности. Мы можем запретить посещения и сделать так, что вы ото всех скроетесь.
— Нет, нет, нет! Они придут! Они пришлют кого-нибудь!
Теперь Сантьяго слышал его страх. И даже ужас.
— Кто «они»?
Сэмми Диоре замялся на секунду, но ответил:
— Это мне предстоит еще узнать. Я должен увидеть, куда они сливают видео. Кому продают, понимаете? Одно точно: они продают ролики дорого. Очень дорого…
— Сэмми… Я могу вас называть Сэмми?
— Да.
— Вы знаете, чем я занимаюсь?
— Да.
— Может, вы позвонили мне именно потому, что до конца не уверены, что все эти люди действительно вас снимают?
— Я уверен. Я знаю, они здесь. Я звоню вам потому, что медсестра из Святой Анны сказала мне, что вы специалист по цифре и сетям. И я подумал, а вдруг вы поможете мне найти, кто за всем этим скрывается.
— Сэмми, я психиатр. Конечно, я занимаюсь патологиями, связанными с соцсетями, виртуальной реальностью и искусственным интеллектом, однако я врач. Давайте сделаем так: я приду к вам домой, чтобы убедиться, что вы живете в подходящих условиях и находитесь вне опасности. Затем мы вместе решим, как вам помочь. Согласны?
Парень на том конце провода вздохнул с облегчением.
— Да, доктор, спасибо. Только никому не говорите, куда вы направляетесь.
Сантьяго Вальдо не подумал записать этот разговор, о чем тут же пожалел: ему бы хотелось переслушать весь диалог. Он любил работать с записями бесед с пациентами, анализируя ассоциации и интонации, догадываясь об отсылках. Сегодня в большинстве случаев речь шла о компьютерных играх или сериалах. Обычно он спрашивал у пациентов разрешение на запись сеансов. Однако случалось, что он с осторожностью преступал эту грань и записывал без их ведома, что шло вразрез с профессиональной этикой.
Было уже поздно. Сантьяго собирался вернуться домой, отужинать с супругой и прочитать план диссертации о нейропластичности: методология одной из докторанток его особенно интересовала.
Итак, Сантьяго уже собирался выйти из кабинета, как вдруг обратился к своему голосовому помощнику, названному в честь Жака Лакана «Быдловатым Жако».
— Скажи, Жако…
Синтетический голос тут же ответил:
— Да, Сантьяго, что я могу для тебя сделать?
Как обычно, эта искусственная, раболепная интонация из ниоткуда взбесила Сантьяго. За столько времени могли бы уже придумать варианты… Сантьяго чуть было не крикнул ассистенту: «Ты можешь пойти на хрен!» — но сдержался, вспомнив о пользе голосового помощника в ситуациях, когда руки заняты (например, раскладыванием бесконечных папок, скопившихся на столе) или когда приходится делать несколько дел одновременно (распространенная болезнь времени, от которой Сантьяго даже не пытался избавиться). Когда-то психиатр хотел исследовать возможности помощника и заводил с ним многочисленные бессмысленные и пустые беседы. Сантьяго прекрасно знал, что Жако не отвечает на оскорбления.
— Кто такой Сэмми Диоре?
Процессор заработал, и менее чем за две секунды на экране высветились результаты поиска. Слащавый голос Жако поучительно зачитал ответ, который показался ему наиболее полным:
«Сэмми Диоре — французский ютьюбер. Родился в две тысячи одиннадцатом году, известен благодаря каналу „Веселая переменка“, созданному Мелани Кло. С две тысячи шестнадцатого по две тысячи двадцать третий на „Ютьюб“-канале появилось больше полутора тысяч роликов. Разные СМИ оценивают доходы семьи Диоре в двадцать миллионов евро.
В две тысячи девятнадцатом году Элиза Фавар похитила Кимми Диоре, сестру Сэмми, которой было на тот момент шесть лет. Через семь дней интенсивных поисков похитительница сама пришла в отделение уголовной полиции в сопровождении ребенка.
С две тысячи девятнадцатого по две тысячи двадцатый аудитория канала „Веселая переменка“ выросла с пяти до семи миллионов подписчиков.
Принимая во внимание готовящийся законопроект о коммерческой эксплуатации детей-ютьюберов, семья Диоре создала отдельный канал для каждого ребенка. Канал „Веселый Сэм“ мгновенно стал очень популярен. За несколько месяцев больше миллиона человек подписались на профиль Сэма в „Инстаграме“.