Дети всегда правы
Шрифт:
Но в этот раз волна оказалась сильнее. Грудь заходилась от спазмов невиданной ранее силы, будто все ее тело хотело избавиться от паразита, отравы. Нестерпимая боль мешала дышать.
Затаенная, далекая жалоба, жалоба обиженного ребенка — всех обиженных детей — вырывалась из ее горла. Она никогда не извергала ничего настолько ужасного. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Мелани сползла на пол. И тогда ей показалось, будто ее душа покинула тело, чтобы посмотреть со стороны на эту брошенную маленькую девочку, свернувшуюся комочком посреди гостиничного номера, и ей стало невыносимо жаль себя. Она этого не заслужила.
Через
* * *
— Я правильно понимаю, какой-то псих средь бела дня похитил шестилетнюю девочку, вырывает ей ногти и зубы, потом отправляет все это матери, а мы шесть дней топчемся на месте, как идиоты? — Лионель Тери славился своей склонностью к обобщениям. И уточнение деталей в подобной обстановке могло выйти боком.
Седрик Берже заговорил первый:
— Мелани Кло рассказала, что два нижних зуба Кимми шатались за несколько дней до ее похищения. Доктор Мартин подтвердил, что зуб из конверта — нижнечелюстной центральный резец, номер сорок один, если точнее. Похоже, он сам выпал, как и любой другой молочный зуб у детей этого возраста.
— Вот это работа с фактами.
Клара пояснила:
— Может, это всего лишь деталь. Похититель прислал зуб, но он не настаивает, что вырвал его, — просто лишний раз доказал, что девочка у него. На фотографии Кимми одета в трусы и свитер своего размера, однако это не та же одежда, которая была на ней в день похищения. Если взглянуть поближе, заметно, что вещи не новые. Получается, у похитителя уже была ношеная одежда подходящего размера. Может, он купил ее в секонд-хенде. Однако он все же позаботился и дал девочке чистые вещи, что довольно интересно.
Лионель Тери втягивался в игру:
— Допустим. А по поводу той долбаной машины до сих пор ничего не известно?
Тут заговорил Седрик Берже:
— Это может быть «твинго», «клио» или «пежо двести шесть», если верить свидетелям… Не самые редкие машины. Напоминаю, что ни у кого из тех, кто официально имеет доступ к парковке, нет красной машины. Также никто не одалживал пульт от ворот посторонним. Что же касается бывших владельцев или квартиросъемщиков с доступом к парковке, бывший управдом, которого уволили, не может найти эту информацию. Они то ли выкинули, то ли потеряли часть архива.
Повисла тишина. Немного поколебавшись, Клара все же заговорила:
— Похититель достаточно смотрит телевизор, чтобы ему пришла в голову мысль надеть перчатки, прежде чем отправить письмо матери. Всегда только матери, а не обоим родителям. В сообщениях упоминается их канал на «Ютьюбе». Требования приходят по почте и написаны от руки. Сегодня любой наркодилер может купить одноразовый телефон и симку с предоплатой. Здесь есть что-то старомодное, и мне это немного нравится. К тому же похититель не требует денег для себя, а выбрал благородную цель. Конечно, это вызывает сомнения, и все еще надо проверить. Он просит Мелани Кло перевести полмиллиона ассоциации «Детство в опасности», дела у которой идут в гору уже лет двадцать, — здесь надо искать подтекст. И этот подтекст проясняется, если подумать обо всех отсылках к роликам «Веселой переменки». Похититель пишет: «Сегодня не „Инстаграм“ определяет твой распорядок дня, а я». Он явно намекает на челленджи «Инстаграм диктует, как нам жить», которые просто дико популярны. Это вероятно.
Клара умолкла на мгновение, не решаясь продолжить. Лионель Тери жестом попросил ее растолковать.
— Сейчас
Слушая Клару, Лионель Тери напрягся. Седрик Берже продолжил:
— Сложно представить, что организация «Детство в опасности» как-то связана с похитителем. Однако мы опросим ее президента, бухгалтера и главного секретаря в течение дня. Конечно, родители собираются заплатить, но я убедил их повременить. Сегодня мы еще раз встретимся с Брюно Диоре. Кажется, он пришел в себя и прислушивается к нашим доводам.
Лионель Тери прочистил горло.
— Я так понимаю, баблишко у них имеется?
— Да. Они могут быстро достать эту сумму.
Лионель Тери задумался на минуту, а затем подвел итог:
— Ладно, пусть все выглядит очень по-любительски. Это похищение вообще может оказаться очень злым розыгрышем, только вот у нас не получается найти девочку уже шесть дней. Так что я вам кое о чем напомню: любители тоже могут оказаться извращенцами, а импровизация вполне сочетается с варварством. Так что продолжаем в том же духе. Никаких переводов, пока не убедимся, что с ассоциацией все чисто и они вернут деньги, если семья того потребует. Затем делаем вид, что выполняем условия. Если малышку отпустят, у нас появится время подумать о дальнейшей стратегии, однако сейчас надо заставить этого типа выйти из тени.
* * *
Ночью Мелани перечитывала комментарии со словами поддержки и симпатии, которые бесконечно сыпались в ее профиль с тех пор, как она опубликовала первое видео, а СМИ подтвердили, что девочку похитили. «Дорогие» не забывали о ней. Мелани становилось легче от мысли, что они здесь, рядом. Десятки мам вызвались взять на себя готовку, посидеть с Сэмми или приютить у себя дома. Десятки детей беспокоились, грустили, присылали цветочки, разноцветные сердечки и очаровательные эмоджи.
Мелани создала целое сообщество — и это не пустые слова. Это реальность. И она была центром этого сообщества. В мире, где царит жестокость, это много значило. «It means a lot» — так однажды сказала Ким Кардашьян в своем «Инстаграме», и была права. С самого первого дня Мелани обращалась к подписчикам не иначе как «дорогие мои», потому что хотела, чтобы они чувствовали ее любовь. Потому что она ими дорожила.
Они столько ей дали.
Все.
«Дорогих» было так много, что она не могла их представить по отдельности. «Дорогие» стали огромной безликой семьей. Стирая границы поколений, эта дружная и добрая семья объединила взрослых и детей. Мелани нравилось думать о публике, которую нужно ублажать, радовать, которой нужно доставлять удовольствие. Ей нравилась мгновенная награда, теплая и восторженная, которая незамедлительно находила Мелани, стоило только появиться в Сети. Она нуждалась во внимании. В комплиментах. Благодаря подписчикам Мелани чувствовала себя уникальной, удостоенной заслуженной славы. И в этом не было ничего постыдного.