Детонация
Шрифт:
Эта чертовски раздражающая вибрация начинается снова. Она, кажется, не замечает, поэтому я продолжаю. Нет ничего сексуальнее, чем чувствовать, как она вот так оседлала мое лицо и душит меня.
Как только телефон снова звонит, я рычу:
— Ради всего святого.
Ее тело обвисает, когда я отступаю назад, а затем наклоняюсь, чтобы взять телефон.
«Мама» появляется на экране. Мэдди подозрительно смотрит на меня, ее щеки вспыхнули ярким румянцем. Я протягиваю ей телефон.
— Черт возьми, ответь, пока
Дрожащими руками она подносит телефон к уху, ее дыхание прерывистое. Все это время она не сводит с меня своих голодных глаз.
— Привет, мам.
Я опускаюсь на пятки. Она пытается поджать ноги, но я хватаю ее за колени, разводя их как можно дальше друг от друга. Ее глаза расширяются от ужаса.
— Со мной все в порядке, я просто пробежала по лестнице в свою квартиру.
Я ухмыляюсь ей, прежде чем переместить свое лицо между ее ног и так медленно облизываю всю ее щель.
Она крепко зажмуривает глаза, закусывая губу.
— Я не могу, я занята в субботу вечером.
Я вознаграждаю ее, просовывая в нее два пальца и одновременно посасывая ее клитор.
— Нет, это не свидание.
Я стону напротив ее киски, напоминая ей, что это чертовски важно.
— Нет, ничего особенного, и я не приведу его на воскресный обед.
Ее слова останавливают меня. Оказывается, это единственный способ, которым она могла меня отключить. Я поднимаю на нее глаза, и она одаривает меня извиняющейся улыбкой.
Что за черт.
Почему это похоже на удар поддых?
Я не ее маленький грязный секрет. Мне надоело прятаться от мира. Я даже не слышу конца ее разговора, потому что у меня в голове все перемешалось.
Она все еще что-то бормочет. Я убираю пальцы и отползаю от нее, затем встаю.
Я был бы чертовски горд привести ее домой к своим родителям, если бы у нас с ними были такие отношения. Черт возьми, я не видел своих родителей семь лет. Мы иногда разговариваем по телефону. После того, как я уехал из Чикаго, я оставил и их. Они оба на пенсии и проводят время, путешествуя по миру. Я всегда был для них помехой, вот почему они отправили меня в армию при первых признаках неприятностей. Я даже подумывал о том, чтобы связаться с ними и узнать, скоро ли они вернутся домой, чтобы познакомиться с ней.
Как же я был чертовски неправ.
ГЛАВА 20
МЭДДИ
Боль в глазах Грейсона, когда он отступал от меня, вводит меня в панику.
Я даже не знаю, о чем сейчас болтает моя мама. Мне просто нужно добраться до Грейсона и все исправить.
Черт, зачем я это сказала!
Я не хочу подвергать Грейсона допросу со стороны моей мамы. Пока нет. Не думаю, что кто-то из нас готов к этому. Слова сорвались прежде, чем я успела их остановить. Сейчас она делает это почти инстинктивно. Меня так беспокоит ее мнение. Мне
— Послушай, мам, – оборвала я ее, – мне нужно идти. Увидимся в воскресенье.
Я не даю ей возможности ответить и прерываю звонок.
Дверь спальни захлопывается, заставляя меня подпрыгнуть.
О, он в ярости.
Я подхожу к спальне и зависаю у двери, пока он захлопывает ее. Сделав глубокий вдох, я поворачиваю ручку и открываю дверь.
— Грейсон, мне так жаль из-за этого.
Он даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня; он просто роется в своих футболках.
— Грейсон?
— Все в порядке. Просто иди одевайся, я отвезу тебя домой. Я думаю, нам не помешает отдохнуть и дать друг другу пространства.
Я вздыхаю и прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая, как он натягивает черный свитер через голову. Я сглатываю комок, образовавшийся в горле.
— Хорошо.
Неохотно я возвращаюсь в гостиную, подбирая свою черную рубашку, брошенную на пол. Пока я застегиваю последнюю пуговицу, Грейсон проносится мимо дивана и направляется к лифту, нажимая на кнопку.
Вау, он действительно хочет, чтобы я ушла.
— Я могу вызвать такси, не волнуйся.
— То, что я злюсь, не значит, что я не доставлю тебя домой в целости и сохранности. Хорошо?
Я киваю, хватаю телефон с дивана и сумку с пола. Лифт звякает, и двери открываются. Я следую за ним, и мы стоим в тишине, уставившись на раздвижные двери.
Я почти слышу, как тикает его мозг с другой стороны лифта. Я выдыхаю, когда двери снова открываются на парковку. Холодный воздух заставляет меня дрожать. Я иду за ним к его Ауди, опустив глаза в землю.
Я сажусь на пассажирское сиденье, а он уже завел двигатель, вцепившись руками в руль.
Это плохо.
Когда мы проезжаем мимо барьеров безопасности, я поворачиваюсь к нему. Его острые челюсти сжаты. Я кладу руку ему на бедро, и он вздрагивает.
— Мне очень жаль–я убираю руку с его бедра. Он ловит мою руку и переплетает свои пальцы с моими, сжимая их.
— Если ты не готова к этому, ничего страшного. Я могу подождать. Я не самый терпеливый человек, но ради тебя я постараюсь. Но я не думаю, что когда-нибудь стану мужчиной, которого ты захочешь привести домой к своим родителям, Мэдди.
До того, как я встретила его, ну, до того, как я поцеловала его, он был бы прав. Я бы никогда даже не подумала об отношениях с ним по этой причине.
Но сейчас я не хочу упускать это из виду из-за того, что думает моя осуждающая мама. Сегодняшний вечер доказывает это. Я не могу видеть, как ему снова причиняют такую боль из-за меня. Возможно, он могущественный сильный мужчина. Но под этим скрывается глубокая рана. Мне нужно заслужить его доверие. Мне нужно доказать ему, что любовь все еще существует.