Детонация
Шрифт:
Хладнокровие, железный расчет, ясная голова – вот что ему жизненно необходимо и категорически нужно. Одна ошибка – и жизней будет не сотня тысяч, а миллион… Дрэк. Как ты здесь оказалась, Сневерг? А может?.. К дрэку всё! Очередной плотный тяжёлый ком снега полетел прямо в забор, кажется, тёмная доска хрустнула.
Дверь в дом распахнулась…
Минуту сидела, не понимая, потом вскочила и вылетела следом. Какого дрэка?!
Грэм бешено кидал лопатой снег.
– Господин Лэррингтон, – рявкнула зло. – Потрудитесь прерваться и сообщить адрес вашей примечательной Магдалены. Думаю, моё дальнейшее пребывание в этом доме неуместно!
Он порывисто
– Зайдите внутрь. Простудитесь, – бросил холодно, посматривая куда-то поверх моей головы.
Шагнула с крыльца, прямо под яркое, слепящее солнце, на лицо упали несколько капель с края волнистой крыши. Контраст был будоражащим и приятным. А прогулка к Магдалене теперь виделась категорически желанной.
– Нет, – отрезала решительно, – не раньше, чем вы назовёте мне адрес. Я не намерена…
– Зайдите в дом! – несдержанно рыкнул Грэм и снова бросил взгляд вверх, на этот раз беспокойный. Я успела только открыть рот, а следом он прыгнул на меня, толкая своим телом назад и прикрывая рукой мой затылок. Я вскрикнула одновременно с грохнувшей о землю снежно-ледяной глыбой и почти не ударилась спиною о дверь. Лэррингтон весь удар принял на свои руки. Медленно открыла глаза, поднимая лицо, прижатая большущим мужчиной, и почувствовала, как холодные пальцы коснулись шеи под волосами. Несколько мгновений он выравнивал дыхание.
– Двигайтесь в центр по третьей улице отсюда, – произнёс сдержанно и почти шёпотом в моё ухо. – Спросите у любого, вам скажут, – а в следующий миг отпустил и немедленно отвернулся.
Зашла в дом, оделась и снова вышла, как в тумане. Грэм Лэррингтон не обернулся. Просто поднял руку, указывая направление.
Что это опять сейчас было? Ну, кроме того что меня снова чуть не убил сугроб?
«Милый дом с отвратительными на каждом шагу впечатлениями, – рывками пристёгивала пережившие давешний буран лыжи, которые обнаружились, кстати, прямо здесь, в снегу, у дома. – Ужасные выходные! Скорее. Скорее отсюда прочь…»
Весна была заметена снегом в некоторых местах по самые окна. Мне повезло, я двигалась даже быстро. Магдалена действительно оказалась персоной в посёлке известной, во всяком случае, к ней меня проводили сразу. Она ждала меня.
Связь с Весной была восстановлена ещё утром, и я смогла узнать последние новости: дорога действительно была перекрыта из-за оползня. Её показали в центральных новостях, и даже я, зная, как компонуется кадр, впечатлилась. Техника для ликвидации последствий прибыла прошлой ночью. И это утешало. А вот опечалиться всё-таки пришлось – телефона у Магдалены не было. Он ей попросту не требовался. Новости женщина узнавала прямо из космоса. Во всяком случае, я так поняла, когда она пояснила мне отсутствие этого предмета в хозяйстве словами:
– Ни к чему мне дом нарушать, я и так знаю, – буднично вздохнула и подняла характерным жестом к небу руки. Выглядело бы это страшно, если бы не нюанс. Подобное было мне очень хорошо знакомо.
Неторопливая низенькая старушка со скрученными артрозом пальцами, что сидела сейчас напротив, знала о текущих событиях. И совсем немного о будущих. Я поморщилась, предпочитая принимать еду из здоровых рук. Но деваться было некуда, а от помощи по дому хозяйка отказалась.
– Редко могу, – оправдывалась она, ловко разливая чай. И не скажешь, что слепая. – Зато о том, что передо мной, – всё знаю, – улыбнулась лукаво в стену. – Да не дёргайся.
– Ты про господина Лэррин…
– Я про хорошего одинокого человека, что послал тебя ко мне, – почти сокрушаясь, посватала грубияна старушка. А двигается уверенно, бодро, словно совсем ещё молодая. – Чтобы старой женщине не было тревожно. – Магдалена усмехнулась, повернув лицо чуть в сторону, будто рассматривая что-то за моим плечом. – Знал ведь, что, случись со мной что, по такой дороге мне никуда не добраться и помощи не позвать. А вот сообразил же выход. И тебя пристроил, и мне не так страшно.
– А бояться-то чего тебе, Магдалена? – посмотрела на женщину украдкой. Она меня оправданно пугала. Казалось, смотришь на пухленькую старушонку, а видишь молодую рыжую… ведьму, будто одна наложена на другую. И ей было прекрасно известно, что я изучаю её лицо.
– Не бояться. Нет, – засмеялась трескающе, сухо и так и не ответила. И добавила только: – Да смотри-смотри, мне не жалко.
Наверное, в молодости она была красивой. И действительно совершенно точно рыжей. Желтоватая, будто искристая седина откровенно говорила об этом. Выходило, что Магдалена, потомок семьи, кто убил моего далёкого прадеда во времена переворота, оказалась ясновидящей. И хорошо, если только ясновидящей.
– Не выдумывай и не сомневайся, – грубо оборвала мои размышления Магдалена. – Спать ложись, Сневерг!
– Да не Сневерг я! – простонала уже обречённо.
– Мне видней, – бросила слепая хозяйка и, чуть касаясь кончиками пальцев стены, вышла из комнаты.
Я поёжилась и устроилась на ночь. У Грэма было приятней, домашней и однозначно комфортней. Даже на жёстком сидячем диване у печки. А здесь заснуть так и не получилось. Магдалена, как инвалид, проживала в муниципальном пятиэтажном доме, в квартире из двух небольших комнат, кухни и санитарного узла. Вода и отопление здесь присутствовали, как и соседи, которые имелись в чрезмерном количестве и, очевидно, путали понятие «слепая» с «абсолютно глухая».
Наступившее «завтра» облегчения не принесло – Администрация в тракторе мне отказала. А пожелание получить надёжного и по возможности трезвого тракториста, который мог бы дотащить маленькую городскую машинку по развезённому рыхлым, стремительно тающим снегом грунту до той самой перекрытой дороги, местных чиновников оскорбило. Но дорогу грозились запустить послезавтра… А то и позже. Поэтому смысла торопиться не было. Хоть и выбраться из этого условно гостеприимного посёлка мне хотелось ужасно. Сбежать, если быть с собой предельно честной. И не помнить ни вызывающую панический страх и чувство, будто я в западне, Магдалену. Ни хлопнувшийся за мной сугроб – ни первый, ни второй. Ни Грэма. Как и мою слишком резкую реакцию на него, и сказанные почти не мной обидные слова.
Мне попросту было стыдно.
Весна вся, как и окружающий пейзаж, состояла из холмов, горок, овражков и прудиков. Маленький лабиринт, полный засад и сюрпризов, вроде единственного моста через старый глубокий карстовый провал, засыпанный сейчас снегом, подобный тому, в который чуть не попала я. Мост был перекрыт и даже для верности опечатан, чтобы особенно стремительным и надежды питать не приходилось. Мера разумная. И, на удивление, решительная. А потому заставившая меня задуматься и, пожалуй, слегка насторожиться.