Детонаторы

Гамильтон Дональд

Джорджина указала на два пучка светлых пятен, напоминающих плавучие гостиницы, далеко по левому борту. Посмотрев в указанную сторону, я заметил призрачные очертания судна, низкого, и, видимо, быстроходного, держащегося гораздо ближе со стороны кормы. Окрашенное в черный, или очень темный цвет, оно почти полностью сливалось с темнотой: скорее всего, взгляд мой привлекло мерцание воды, рассекаемой хищным форштевнем.

– Думаю, не мешает воспользоваться рацией, - сказала миссис Уиллистон.
– Багамская воздушная служба поиска и спасения нам вряд ли поможет, но не исключено, что в пределах слышимости окажется какое-нибудь военное судно, занимающееся отловом контрабандистов

или чем-нибудь в этом роде.

– Добраться все равно не успеет, - возразил я.
– Эти парни не станут слишком долго тянуть: в любую минуту может появиться луна, мы их заметим, и сюрприза как не бывало. Да и не хочется беспокоить багамские власти.
– Я нахмурился.
– Вам приходилось попадать под обстрел, миссис Уиллистон?

– Нет, и не испытываю ни малейшего желания восполнить этот пробел.

– Увы, выбирать вам не приходится. Утешайтесь тем, что попасть под обстрел еще не значит получить пулю. Как у вас с нервами?

– Дорогой мой, я всего лишь большой загорелый цыпленок. Меня бросает в дрожь при одном виде оружия. И не только в дрожь.

– Ясно. Штаны постираем, ежели это единственная проблема. Договорились?

Женщина коротко рассмеялась.

– Ладно, говорите, что делать.

Я почувствовал: эта особа нравится мне все больше. Раздающая безапелляционные приказы там, где речь идет о ее епархии - парусах, и с готовностью ожидающая распоряжений, когда предстоит иметь дело с моей специальностью - насилием. Да и трусами себя, как правило, не стесняются называть лишь отважные люди. И наоборот, - от тех, кто обожает живописать свое мужество, жди подвоха.

– Продолжайте управлять яхтой и ведите себя как можно естественней, - сказал я.
– Когда приблизятся, изобразите удивление и испуг. Зовите меня на помощь, требуйте, чтобы я немедленно протрезвел и спас вас от ужасных пиратов. А едва начнется стрельба, падайте на дно кокпита и не показывайтесь. Ни в коем случае не вздумайте разгуливать по яхте. Я должен знать, где вы находитесь, и вести огонь соответствующим образом.

Миссис Уиллистон облизала губы.

– Где будете вы?

– Увидите. Сможете удержаться на курсе без подсветки компаса? Вообще без освещения?

– Я все равно ориентируюсь по ветру, так что управлюсь. Хелм...

– Да?

– Надеюсь, вы стреляете не хуже, чем болтаете.

– Что касается последнего, с вами не сравняюсь. Я нырнул обратно в каюту, споткнулся о ведро и отставил его в сторону, натянул туфли, отыскал моток веревки и с помощью карманного ножа отрезал изрядный кусок, возможно выводя из строя существенную часть оснастки, но сейчас это меня мало волновало. Действуя в темноте, нарушаемой лишь отсветом приборов на корме да пробивающимся сквозь плексигласовый люк над головой светом навигационного фонаря на мачте, сделал из куска веревки "ремень" для ружья, а оставшийся моток закрепил на поясе. Затем перебрался на камбуз и набил карманы боеприпасами: дробь по правому борту, патроны - по левому. Заряды для револьвера - на корму, в задний карман, хотя в данном случае навряд ли доведется воспользоваться пушкой тридцать восьмого калибра с двухдюймовым стволом. Я проверил маленький пистолет в кобуре на поясе, сунул сзади за пояс большой револьвер и направился на корму.

– Готовы?
– прошептал я.

– Они по-прежнему держатся на расстоянии, - донесся из люка голос моей спутницы.
– Готова действовать по первому сигналу. Точнее, готова настолько, насколько вообще могу быть готова.

– Придется довольствоваться этим.

Я взялся за главный рубильник яхты, отключая все электричество на борту. В результате

мы оказались в кромешной темноте, рассеиваемой разве что отблесками лунного света, профильтрованного сквозь облака. Я выбрался из главного люка, перебежал вперед и принялся карабкаться на мачту подобно испуганной обезьяне - вернее, более испуганный, чем любая обезьяна на моем месте, поскольку терпеть не могу высоты. По пути наверх не раз возблагодарил Бога за наличие на мачте скоб, иначе вряд ли взобрался бы по скользкому алюминиевому столбу, обремененный шестифунтовым ружьем за спиной, не говоря уже о пистолетах и патронах.

Некоторые хитроумные яхты оснащаются двумя и более комплектами распорок, обеспечивающих вантам необходимые углы, но такелаж "Спиндрифта" комплектовался по принципу "хлеба с маслом", только одной парой. Я взобрался на нее и воспользовался куском веревки, чтобы привязать себя к мачте, вернее, к одной из скоб, надеясь, что в случае нужды она выдержит мой вес.

В результате я оказался стоящим на распорках лицом к корме, на высоте двадцати пяти футов. Слева от меня внизу распростерлась черная водная гладь, большую часть обзора справа закрывали вздувшийся грот и кливер. Яхта кренилась весьма незначительно, скорость была вполне терпимой, и все-таки занятая мной позиция представлялась далеко не самой удобной для стрельбы из ружья. Мачта и грот закрывали сектор обстрела слева, а я не сомневался, что они попытаются приблизиться именно с этой, наветренной стороны, дабы избежать парусов и оснастки, выступающих с противоположного борта.

Позади, за кормой нашей яхты по морю пробежал луч прожектора. Я взялся за ружье и отвязал веревку от ствола. Оставив второй конец привязанным к прикладу, я закрепил веревку на той же скобе, что и мою страховку. Затем передернул затвор, дослал заряд из магазина в пустой патронник - я не настолько храбр, чтобы взбираться по мачте, имея за спиной готовое к выстрелу ружье. Оставил ружье висеть на веревке, телом не давая ему раскачиваться, откопал в кармане засыпанный патронами нож и открыл большое лезвие.

Покончив, наконец, с приготовлениями, я перевел взгляд на мир внизу. Погруженный в темноту "Спиндрифт" продолжал идти все тем же курсом, склонившись к правому борту. Миссис Уиллистон заняла место за румпелем. Движения ее призрачной фигуры достаточно явственно выразили удивление и беспокойство: вызванные пучком света, пробежавшим по воде за кормой, но не нащупавшим нашу яхту. Очевидно, преследователи переоценили свои возможности и на какое-то время потеряли нас из виду, когда огни на яхте погасли. Однако •они довольно быстро наверстали упущенное - на моих глазах белый луч пополз в нашу сторону. Я укрылся за полотнищем грота, но, как выяснилось, волновался понапрасну: их не интересовали мачты, такелаж и присутствующие на них посторонние предметы. Обнаружив наши паруса, луч прожектора тут же опустился на палубу, на мгновение высветив фигуру миссис Уиллистон. За кормой послышался рев мощных двигателей.

– Мэтт! Мэтт, иди сюда, нас кто-то догоняет! Что мне делать?

Не выпуская из рук румпель, она склонилась вперед, чтобы крикнуть внутрь каюты. Молодчина. Даже если расстояние не позволяло расслышать слова, действия Джорджины говорили сами за себя. Призрачный черный корпус, обрамленный поблескивающей белой пеной, которую вздымал форштевень, быстро приближался. Подойдя достаточно близко, катер словно присел, как это обычно случается с подобными судами после выключения мотора.

– Мэтт, Бога ради, брось эти предохранители и поднимайся сюда! Ты не поверишь, но, по-моему, на нас напали багамские пираты!