Детское время
Шрифт:
— Ну, если наши дети нашу страну смогут не развалить по дурости, то и персы поколения через три построят приличное государство.
Что именно Лера считала «приличным государством», она раскрывать не стала — но в Персии прирост населения в десятом году правления Ормазда слегка превысил один процент, и вроде его падения в ближайшие годы причин не было: в империи с продовольствием стало не просто хорошо, а замечательно — а продажи излишков сельхозпродукции «северянам» позволили и тракторов немало закупать, что еще больше увеличивало продуктивность полей и огородов. Вдобавок в деревнях очень быстро закончились проблемы с топливом для печей: после того, как в «русских» магазинах при железной дороге начали продавать газовые плиты и пьезозажигалки для газа, в деревнях огромным спросом стали пользоваться небольшие установки по получению биогаза «из дерьма», причем сами «биореакторы» изготавливались местными же ремесленниками — по «русским» чертежам, но руками персов и из персидского же сырья. В популяризации биореакторов сыграли заметную роль и зороастрийские жрецы: ведь на выходе установки получался, по сути, тот самый «священный огонь», а «оскорбляющие воду, воздух и землю» отходы жизнедеятельности становились хорошим удобрением для той же земли. Ну а жрецам «правильные установки» удалось задать с изрядной помощью получившего знания в русской школе царя.
Кстати, в свете этих новведений в деревнях стало набирать популярность и свиноводство: ведь свиной навоз газа давал больше, чем любой другой (хотя и меньше, чем «человеческий фекалий»), а наличие доступного топлива позволяло производить должную тепловую обработку свинины, препятствующую распространению разных болезней. И вот в этой части персидского быта жрецам пришлось очень прилично поработать, теперь они разработали очень строгие — и именно религиозные — правила приготовления свинины и внимательно следили за их соблюдением. Впрочем, в силу очень высокого уровня религиозности персов последнее особых проблем не вызывало, ну а то, что у жрецов появилась «обязанность» пробовать у кого угодно приготовленное мясо, их лишь дополнительно стимулировало к «воспитанию у трудящихся правильных кулинарных пристрастий»…
На очередную «годовщину» все снова собрались на квартире у Кати-старшей — просто потому что она и Лера не рискнули ехать в Школу и все остальные решили, что оставлять их одних в Москве было бы неправильно. Никита с Олей привезли с собой огромную корзину свежей черешни, посетовав при этом, что они «лишились прекрасной возможности сидя на заборе лопать черешню прямо с веток», но все решили, что и из миски ягоды есть очень неплохо, а лезть на забор в таком возрасте как-то несолидно.
Катя-младшая «как бы между прочим» — а на самом деле чуть ли не подпрыгивая от нетерпения — сообщила собравшимся «две новости». И начала с «хорошей»:
— Так, девочки и мальчики, вчера подбили статистику за прошлый год и в результате получается, что нас — и это если Эфиопию не считать — уже пятьдесят миллионов, даже чуть больше. Причем взрослого работоспособного населения уже больше шестнадцати миллионов.
— Что-то не бьется статистика, если у нас в среднем в семье по десять детей, — заметил Сашка.
— По двенадцать, но ты не учитываешь, что почти пять миллионов уже переросли детородный возраст, а еще столько же детей пока не завели. Потому что взрослый у нас — это с четырнадцати лет, а детей все больше семей стараются заводить не раньше, чем в восемнадцать.
— А это хорошая новость или плохая? — попробовал уточнить Сашка.
— Это — просто новость. А вот вторая — я даже не знаю, какая она. Начиная с прошлого года у нас закончился — только вы не смейтесь — рост прироста населения. В позапрошлом был пик, пять и две десятых процента, а в прошлом уже пять и одна. И по данным, которые предоставил Минздрав, в этом будет не больше пяти, а может быть даже чуть меньше.
— Наверно, это нужно отнести к хорошим новостям, ведь даже просто прокормить такую прорву детишек — задачка все же нетривиальная, — заметила хозяйка квартиры. — А вот в чем причина снижения рождаемости — это было бы интересно понять.
— Прокормить мы сейчас в состоянии и сто миллионов, с сельским хозяйством у нас сейчас все прекрасно, а где не прекрасно, то импорт из той же Персии нужной прекрасности немедленно добавляет. А вызвано чем — ты не поверишь.
— Так просвети нас.
— В Госплане все посчитали тщательно, прикинули затраты на строительство жилья, и выдали постановление о том, что родители, которые вырастили хотя бы восемь детей, остаются жить в полученных квартирах независимо от их размеров при условии, что хотя бы один ребенок в семье остается с родителями. А если десять и больше детей — то до самой смерти независимо от того, остаются с ними в квартире дети или нет. То есть там формулировка более приглаженная, я про суть — и даже самый жадный народ осознал, что можно по четырнадцать-шестнадцать детей и не рожать.
— Логично. А кто это в Госплане такой умный нашелся?
— Да Настя твоя, я ее доклад сама слушала. Я уж не знаю как она все считала, но по ее докладу выходит, что если жилье не отбирать у тех, у кого дети выросли, то объемы жилищного строительства почему-то сократятся больше чем на четверть и она сможет увеличить объемы строительства промышленных зданий. Не сразу, конечно, но лет за пять уже заметно будет.
— Заметно будет раньше, ведь если ты говоришь про пять процентов, то это два с половиной миллиона человек. И даже две десятых процента означают, что через пятнадцать лет нам не придется строить дополнительных пятьдесят тысяч квартир для молодоженов. А уже сейчас — примерно двадцать-тридцать тысяч улучшенных квартир для тех, у кого семья выросла. Да, пожалуй, это тоже хорошая новость. А чего у нас вообще хорошего еще есть? Ну, кроме черешни?
Хорошего было много. Али — героическими усилиями примерно сорока тысяч эфиопских строителей — закончил постройку ГЭС на втором пороге Нила и получил чуть больше четырехсот мегаватт электрической мощности. Но особая хорошесть заключалась не в количестве мегаватт, а в том, что на этой ГЭС заработали два первых агрегата мощностью по сто пятьдесят этих самых мегаватт. И это настолько вдохновило «ширнармассы», что строительство ГЭС на первом пороге, где была запланирована установка уже пяти таких генераторов, невероятно ускорилась и Али собрался ее запустить уже через два года.
Но в план Запорожского завода на ближайшие четыре года включили производство уже двух десятков таких турбогенераторов — просто потому, что электричество, причем во все возрастающих количествах, требовалось по всей Африке. В особенности на юге, где в земле было очень много чего полезного — и где началось строительство сразу двух электростанций на Замбези. Конечно, Замбези располагалась довольно далеко от тех же хромовых месторождений, но если использовать ЛЭП на пятьсот киловольт, что потери на тысяче километров линий выглядели уже терпимо — а химики и «электрики» в Америке научились, наконец, делать и нужные трансформаторы, и все остальное необходимое для таких линий оборудование.
Американские «конкуренты» Конрада решили — по инициативе Васи Голубева в основном — самостоятельно и генераторы по двести мегаватт сделать, но так как до сих пор самое мощное их изделие ограничивалось двадцатью мегаваттами, ожидать быстрого решения ими всех связанных с разработкой и изготовлением такого агрегата проблем не приходилось. А вот «обвязку» ЛЭП на напряжение в семьсот пятьдесят киловольт они уже испытывали, и в Госплане был создан специальный отдел, занимающийся планированием строительства «Африканского энергетического кольца». На первом этапе планировалось соединить уже объединенные в единую систему нильские ГЭС со строящимся каскадом ГЭС на реке Тана в «Южной Эфиопии», то есть протянуть ЛЭП длиной в пару тысяч километров, по пути «зацепив» еще с десяток строящихся или пока планируемых электростанций. «Вторая очередь» этого кольца уже начала строиться в варианте на триста киловольт для обеспечения энергией Таны Ниобиевого рудника. Там электричество было нужно потому что ниобий было решено получать «на месте», чтобы не возить многие тонны руды — и по этой причине стройку не притормозили в ожидании более эффективных трансформаторов. А вот линию от Ниобиевого Рудника до Лимпопо отложили «на неопределенный срок»: самые большие месторождения хроме — это хорошо, но, как высказался по этому поводу Гриша, «хрома и без того нам пока хватает», да и от Замбези ЛЭП тянуть не так далеко.