Детство. Уроки
Шрифт:
Иногда, как правило во время игр в футбол или хоккей, между ними и моим братом Сергеем, и, естественно, с моим участием, вспыхивали «столкновения». Инициаторами всегда выступали они, особенно когда проигрывали. В таких «столкновениях», часто перераставших в «стычки», они применяли и подножки, и толчки в спины, а в зимней время и удары клюшками по ногам или, что хуже всего, по рукам. Почему хуже всего по рукам? Да, потому что играли мальчишки нашего и соседних домов в хоккей не на коньках, а на валенках! Валенки плотные и жесткие, «держат» удар, а руки то в варежках, а они мягкие … Почему мы играли в валенках? Не только потому, что не было коньков и мы не умели на
Мы играли в хоккей на асфальтированных и покрытых замершим снегом дорогах, которые проходили во дворе. Для хоккея у нас было три места: первое – часть дороги вдоль палисадника между четвертым и третьим подъездами, стоящего напротив нашего соседнего дома, при этом подходы к подъездам служили для нас «воротами»; второе, менее часто используемое, – это дорога между нашим подъездом до пересечения с дорогой, идущей вдоль палисадника противоположного нашему дома, в этом случае, «ворота» со стороны этого дома, приходилось делать из снега. Но это место было не удобным, не из-за «ворот», а потому, что от этих, сооружаемых из снега, «ворот» был уклон в сторону нашего подъезда, то есть шайба, пущенная в сторону подъезда, получала дополнительное ускорение, что давало преимущество тому, кто ее запустил. Третье место было аналогично первому, только оно было вдоль палисадника между нашим первым подъездом и вторым подъездом. Третьим местом мы пользовались очень редко, только тогда, когда с нами не играли мальчишки из соседних домов.
Но что важно, никогда ни одна драка не заканчивалась кровью или «фингалами», то есть синяками на лицах. Уж, если били, то только не в лицо.
В первые годы после переезда в «серый» дом мальчишки часто вместо непосредственных «контактов» использовали «удаленные»: кидали друг в друга камешки, хотя какие камешки, для нас, маленьких и слабых, эти камешки казались камнями. Хорошо, что не покалечили друг друга!
А когда подросли, если и кидали, то не камни, а ледяные комья замершего и слежавшегося снега. Именно комья, а не снежки. Снежки бросали, играя или иногда из озорства. А комья, да вообще, все, что попадалось под руку, бросали во время драк.
Помню, на школьном дворе моего младшего брата Сергея и меня настолько «достали» Мишка, Васька и Вовка, Сашки, кажется, в то время с ними еще не было, что ничего не оставалось, как вступить в «схватку» с ними: нашими «обидчиками». Они, прихватив, сколько смогли, с кучи, лежавшей около маршевых лестниц запасного выхода из школьного спортзала, ледяные комья, забежали на площадку, находившуюся над лестницей, и продолжая «доставать» нас, продолжили бросать в нас ледяные комья, время от времени кто-либо из них спускался с лестницы, набирал комьев и возвращался обратно на площадку.
Попытка остановить «схватку» словами, мне не удалась, а подойти к куче с ледяными комьями не получив, неизвестно куда могущим прилететь ледяным комком травму, было невозможно. Кроме того, место с которого они бросали в нас комья, давало им большое преимущество, и не только потому, что с площадки, находившейся на трехметровой высоте, им были хорошо видны все наши перемещения, ограниченные снежными сугробами, но и потому, что лестница состояла из двух, расположенных под углом друг к другу маршей, огражденной, как и площадка, примерно метровой высоты кирпичной стенкой.
Но по всем мальчишеским «понятиям» не дать сдачи «обидчикам» – это не только признать свое поражение, но, как говорится, «потерять уважение к себе», самим, но, опять-таки, говоря взрослым языком, «в глазах окружающих»: поскольку признание поражения не только доставило бы радость «обидчикам», которые не замедлили бы похвастаться своим торжеством перед другими мальчишкам об этом, несомненно, не только подняло бы «авторитет обидчиков», но и обязательно повлияло бы на отношения этих мальчишек к нам, и кто знает, не остались бы мы без своих «партнерам» по играм. Да и девчонки бы узнали тоже.
Уворачиваясь от летевших в нас ледяных комьев, я искал, что бы такое бросить в них, и тут увидел торчащую под углом в сугробе, как мне показалось, примерно полуметровой длины и сантиметровой толщины обледеневшую ветку. Ну, чем не палка, которую можно бросить в «обидчиков»? Вот я ее, как говорится, в состоянии аффекта, выхватил из сугроба, почувствовал, что она как-то тяжеловата, и запустил в их сторону. Она на излете скользнула по шву, соединяющему рукав с плечом Мишкиного зимнего пальто, и, ударившись о промерзшую кирпичную стенку спортзала, неожиданно звякнула, после чего упала в сугроб за площадкой.
Этот мой бросок оказал, говоря взрослым языком, «отрезвляющее действие» на наших «обидчиков». Мишка закричал, что надо остановиться, и начал мешать своим «партнерам по доставанию нас» продолжать кидать в нас ледяные комья. Признаюсь, я сначала тоже не понял, почему произошла перемена в «схватке». Начались «переговоры» Мишки со мной, в ходе которых я понял, что произошло: ветка оказалась не веткой, а частью металлического прутка и счастье, что он никого не только не травмировал, но даже не разорвал шов, не говоря, уж, о том, что не пострадало и Мишкино пальто. Конечно, «схватка» больше не возобновилась, «перемирие», не «мир», на тот момент было «заключено». О происшедшем, как я понимаю, другие мальчишки оповещены не были. «Перемирие» через несколько дней переросло в «мир». Правильно говорят: «Худой мир, лучше хорошей ссоры».
Происшедшее мне стало уроком на всю жизнь. С тех пор я всячески избегал, естественно, с учетом мальчишеских понятий о чести, подобных «схваток» с использованием любых предметов. Даже при «стычках» во время игры в хоккей, не допуская «фехтования клюшками», отбрасывал свою клюшку в сторону, переходя к «воздействию на оппонента» руками.
Кажется, именно после этого случая, у меня появилась книга о самбо, которую я использовал в качестве самоучителя, рассудив, что, уж, если «схватки» не избежать, то вести ее надо «голыми» руками. Эта книга и сейчас есть в нашей библиотеке. Думаю, что на то, что я выбрал книгу о самбо, а не о боксе, повлияли художественный фильмы о милиции, которые в то время показывали по телевидению.
Вспомнил я и еще один зимний эпизод.
Разве может быть зима без игры мальчишек в снежки и строительства снежной, пусть примитивной, крепости? Конечно, нет. Вот, однажды после снегопада, я и мой младший брат Сергей с двумя мальчишками, их имен, я, к сожалению, не помню, из находившегося напротив нашего дома, и построили в палисаднике между четвертым и третьим подъездами этого дома, не большую, высотой меньше метра и шириной около трех метров, «крепость». Вообще крепостью ее можно было назвать условно, потому что она просто была сложенной из скатанных нами снежных шаров полукруглой стеной, примыкающей изнутри палисадника к ограждающему его заборчику. Некоторое время мы играли в ней, кажется, в «войну», а потом разбежались обедать по квартирам, договорившись, отобедав, вновь встретиться и продолжить игру.