Девадаси
Шрифт:
Девушка пожала плечами.
— Это ничего не значит. Вы говорили с Амритой?
— Нет. Я не счел возможным подойти.
— Напрасно. Вы увидели то, что хотели увидеть, а не то, что есть на самом деле, — с обычной безжалостностью заявила Тара.
Когда Киран ушел, она задумалась. Значит, подруга все-таки родила. Таре очень хотелось сказать Кирану, что именно он — отец ребенка Амриты, но она не стала этого делать. Он мог не поверить, к тому же девушка хорошо помнила, что подруга стремилась сохранить свое желание зачать от любимого в строжайшей тайне.
На следующее утро Тара заявила Джеральду, что уезжает в Бишнупур.
— Я хочу навестить свою подругу.
Джеральд сидел на складном походном стуле и следил за тем, как она собирает вещи. Тара двигалась быстро и стремительно. Год назад эта девушка ворвалась в его жизнь, а теперь уходила из нее. Он немного устал от их непонятных отношений и все-таки был огорчен тем, что Тара его покидает.
— Мне кажется, ты не вернешься, — заметил молодой человек.
Она одарила его улыбкой, но не стала возражать, и Джеральд продолжил:
— Я знаю, ты не была счастлива со мной, потому что меня нельзя назвать избранником твоего сердца.
Тара выпрямилась и выпустила из рук яркую ткань сари.
— Благодаря тебе я изменилась. Узнала другую жизнь.
— Ты стала другой благодаря себе, а не мне. Я тебе больше не нужен, и ты уходишь.
Девушка покачала головой.
— Ты хочешь, чтобы я осталась? Разве я та женщина, которую ты желал бы видеть своей женой?
Джеральд вновь подумал о Джае, сестре Кирана, своей недосягаемой мечте. Он и она были похожи на две звезды, но каждая из них совершала свой собственный путь, и потому им не суждено встретиться.
Англичанин встал, подошел к индианке, положил руки ей на плечи и сказал:
— Я хочу, чтобы ты запомнила, где меня можно найти, если тебе понадобится помощь.
В тот вечер Джеральд долго сидел в одиночестве и размышлял. С Тарой ему довелось пережить незабываемые минуты страсти, но этого было мало для сердца, изнывающего в бесплодной надежде на встречу с родной душой.
Джеральду нравилась Индия, он успел полюбить ее огромные, оглашаемые криками диких животных равнины, жаркое солнце, безумное сочетание роскоши и нищеты. Но его родиной была Англия, и здесь его считали чужаком. Было бы глупо надеяться, что эта страна примет его как родного, или мечтать о том, чтобы его полюбила индийская женщина.
Тара прожила в его комнате целый год, и здесь еще витал запах ее духов, одежды, волос, тела. Теперь его ночи вновь станут одинокими и у него появится много времени для того, чтобы размышлять о своей жизни, о настоящем, прошлом и будущем.
Джеральд собирался ложиться спать, как вдруг в комнату скользнула чья-то фигура.
Молодой человек вскочил и взялся за саблю.
— Брось, Джерри! Это я.
Джеральд облегченно вздохнул.
— Томас! Откуда?
— Решил навестить старого друга… Где твоя индианка?
— Она уехала.
— Это хорошо. Поговорим без свидетелей. Если, конечно, ты не боишься, что тебя застанут в компании разжалованного офицера, изгоя и казнокрада.
— Не
Джеральд предложил приятелю сесть. Томас выглядел неважно: потускневшие глаза, осунувшееся лицо, потрепанный, небрежно застегнутый мундир.
— Два месяца я шатался по разным глухим местам с отрядом таких же несчастных. Нам было нечем поживиться. Отрезанные от цивилизованного мира деревни, вытоптанные дикими слонами поля. Мне до смерти надоела эта страна! Я мог здесь жить, когда получал приличное жалованье, но теперь… Ты прекрасно понимаешь, что воруют все. Мне просто не повезло. В общем, я пришел сказать, что уезжаю. Договорился, что меня возьмут на торговое судно.
— Это будет считаться дезертирством, — заметил Джеральд.
— Не важно.
— Тебе нужна помощь? — спросил Кемпион. — Деньги?
Уилсон усмехнулся.
— Я знал, что ты настоящий друг. Что ты поймешь и не выдашь. Да, мне нужна помощь, но в другом смысле. Помнишь храм, в котором ты нашел свою индианку? С тех пор как мы там побывали, меня не покидают мысли о его богатстве. Когда дело дошло до точки, я решил: вот он, мой счастливый билет, мой пропуск в другую жизнь! Предлагаю пойти со мной. Ночью проберемся в святилище и наберем себе золота. Один я не справлюсь, и мне не хочется посвящать в это дело посторонних людей.
Джеральд резко дернулся, будто его ударили; в светлых глазах вспыхнул яркий свет. Ему хотелось вскочить и выругаться, но вместо этого он твердо и спокойно произнес:
— Я никогда этого не сделаю. И тебе не советую. В том, что касается религии, индусы — настоящие фанатики. Кто только ни пытался обратить их в иную веру: мусульмане, христиане, буддисты. Ничего не вышло. Какой бы нелепой ни казалась нам их религия, они до безумия верят в своих богов. Если попадешься, тебе не поздоровится.
— Не попадусь. А Шива не обеднеет. Жаль, что не хочешь мне помочь. Страшишься возмездия?
— Нет. Просто не могу совершить предательство.
— Кого ты предашь?
— Не знаю, — задумчиво произнес Джеральд. — Что-то святое. Чью-то веру, мечту и чувства.
Глава IX
Убийство
Трое мужчин медленно пробирались по извилистой, узкой тропинке. Огромная желтая, будто восковая, луна сопровождала их, словно гигантский таинственный страж, освещала путь серебряным светом, который струился сквозь листву деревьев и исчезал в густых травянистых зарослях.
На небе сияли жемчужины звезд, ночной воздух овевал лица и тела своим свежим, острым дыханием.
Томас Уилсон часто останавливался и прислушивался. Днем он не без труда нашел дыру в стене, а позже, смешавшись с толпой паломников, пытался понять, насколько хорошо охраняется храм. По ночам ворота запирались, и только. Если не было какого-нибудь праздника, то бог «спал» и то же самое делали жрецы. Здесь вряд ли можно было встретить вооруженного человека или того, кто умел мало-мальски защищаться от нападения.