Девчата
Шрифт:
— Строят, строят, а конца не видать, — рассердился Ксан Ксаныч. — Этак нам, чего доброго, до самой осени холостяковать!
Луч фонарика в руке Ксан Ксаныча обежал голую клетку комнаты, выхватил из темноты лицо Нади, стоящей рядом с ним в ночном дозоре, кучи строительного мусора на полу, густо припорошенные снегом, залетевшим через незастекленное окно и большую дыру в потолке. Ксан Ксаныч измерил комнату шагами.
— Четырнадцать метров, и окно на юг. Вот если б нам эту комнату дали, Надюша! Очень
— Большая… — отозвалась Надя. — Бездетным не дадут.
— А это как рассудить! — запротестовал Ксан Ксаныч. — Нынче бездетный, а завтра совсем наоборот… Ведь так, Надюша?
— Я все забываю спросить… Ксан Ксаныч, ты детей любишь?
— Чужих — не очень, — честно признался Ксан Ксаныч. — А своего парнишку или там девку я полюбил бы… Своя ведь кровинка, Надюша!
С улицы донесся приближающийся сердитый голос Дементьева:
— Строители! За целую неделю крышу не успели накрыть!
Ксан Ксаныч с нашкодившим видом поспешно погасил фонарик, шагнул в пустой проем двери и потянул за собой Надю. Дементьев с пожилым прорабом подошли к дому и остановились возле приглянувшегося Ксан Ксанычу окна на юг.
— Обижаете вы строителей… — уныло сказал прораб.
Дементьев вспылил:
— Слушайте, вы, обиженный! Если к Первому мая не кончите этот дом, я вам биографию испорчу!
— Биографию?-удивился прораб. — А биография у меня обыкновенная, строительная; сто грамм премий и тонна выговоров,
— На этот раз выговором не отделаетесь. Не сдадите дом к маю — я вас… выгоню к чертовой бабушке! И характеристику такую дам, что строить вам больше не придется. Своей власти не хватит — в райкоме подзайму!
— К Первому мая? — деловито переспросил прораб. — Вадим Петрович, а может, недельку накинете? Видите ли… — попытался он обосновать свою просьбу, — не в традиции тут быстро строить.
— Ни одного дня! Вырабатывайте новую традицию.
— Легко сказать…
Дементьев с прорабом ушли. Ксан Ксаныч выступил на середину комнаты, с молодым задором пнул ногой кучу мусора и спросил повеселевшим голосом:
— Слыхала, Надюша? Скоро заживем с тобой не хуже людей! Вадим Петрович хоть и молодой, а слов на ветер не бросает. — Зыбким лучом фонарика он обежал комнату вдоль и поперек и сказал так уверенно, будто ордер на эти заманчивые четырнадцать квадратных метров лежал уже у него в кармане: — Кровать мы поставим в тот угол, а шкаф вот сюда. Просторней так будет в комнате… Пойдем, Надюша, а то, не ровен час, увидят нас тут, могут нехорошее подумать. Знаешь, какие бывают люди?
Ксан Ксаныч помог Наде вылезть на улицу через незастекленное окно и сам вылез вслед за ней. Но уйти так быстро от дома, где вскоре начнется его долгожданная семейная жизнь, Ксан Ксаныч был просто не в состоянии. Он замешкался у окна
— Стол, Надюша, лучше к окну придвинуть: будем летом чай пить и на улицу смотреть — вроде кино!
— А может, посредине? — предложила Надя, заражаясь уверенностью Ксан Ксаныча. — А то как-то голо будет в комнате.
— Можно и посредине, — покладисто согласился добрый Ксан Ксаныч. — Мы еще подумаем, Надюша, не завтра ведь переезжать…
Парень на Камчатке громко сказал:
— Не было ее тут, Вадим Петрович.
Дементьев, чем-то расстроенный, поравнялся с Ксан Ксанычем и Надей.
— Добрый вечер… Надя, вы Анфису не видели?
— На дежурстве она, должно быть.
— Нету ее там… И где она от меня прячется?.. Извините.
Дементьев ушел. Ксан Ксаныч осуждающе посмотрел ему в спину:
— И чего он за Анфиской бегает? Подмочит она ему репутацию.
— Да не в репутации тут дело! — с досадой сказала Надя. — Любит он ее…
— Любовь, она, конечно… — виновато пробормотал Ксан Ксаныч, снова зажег фонарик, заглянул в окно и озабоченно покачал головой: — А потолок все-таки низковат!
Надя шагнула вдруг к своему жениху, горячо и неумело обхватила его шею руками и поцеловала.
— Бог с ним, с потолком, Ксан Ксаныч! И чего мы ждем? Давай поскорей поженимся, а то я чего-то бояться стала… Прямо завтра и поедем в загс, а, Ксан Ксаныч?
Как всегда в минуты волнения, Ксан Ксаныч затоптался на одном месте.
— Ну что это за семейная жизнь у нас будет? Ты в одном общежитии, я в другом… Потерпим еще, Надюша, больше терпели. Теперь уж недолго осталось: сама слышала, что Вадим Петрович говорил.
— Ну смотри, Ксан Ксаныч, смотри…
АНФИСА ПЛАТИТ СПОЛНА
Лихорадочно спеша, Анфиса бросала платья в раскрытый чемодан. Тося безмятежно спала на своей койке среди вороха раскиданных учебников, свернувшись калачиком и заслонившись от яркой лампочки надежной хрестоматией по литературе. Задетое рукой Анфисы, парадное зеркало с грохотом упало с тумбочки и разбилось. Тося села на койке, протерла глаза.
— Девочки, какой я сон видела-а!.. Анфиса, ты чего? — Отстань!
— Зря ты в другую комнату перебираешься… У нас лучше! — убежденно сказала Тося.
Анфиса сорвала наволочку с подушки, скомкала ее и кинула в чемодан.
— Да ты, никак, совсем уезжаешь! — догадалась вдруг Тося. Мягко ступая по полу ногами в чулках, она подошла к Анфисе, робко дотронулась до ее локтя. — Не уезжай, слышь?
— Пусти… В каждую дырку затычка!
— Это все из-за меня, да? — со страхом спросила Тося и зажмурилась. — Если уж так сильно Илью любишь, что не жить тебе без него, лучше я уеду, хочешь?