Девчата
Шрифт:
— Закрой глаза.
— Вот еще!
— Закрой, не бойся.
— Никто тебя тут не боится…
Тося заинтересованно зажмурилась, на всякий случай оборонительно выставив локоть вперед, как учила когда-то опытная Анфиса. Илья живо вытащил из кармана маленькую коробочку, вынул из нее часики и положил их на Новую Зеландию. Тося открыла глаза:
— Ой, чьи такие малюсенькие?
— Твои… Чтоб вовремя обеды готовила, — пробормотал Илья, смущенно переступая с ноги на ногу.
Он и не подозревал раньше, что не такое это простое дело — дарить
Тося залюбовалась красивыми часиками. Стекло было толстое, увеличительное — мечты сбывались! Она поднесла часы к уху, послушала. Вся ее непримиримость куда-то запропала. Бесхитростная радость затопила Тосю и хлынула из ее глаз на Илью.
— Тикают!
Повеселевший Илья облегченно вздохнул и вытащил из кармана папиросы. У него сейчас был такой вид, будто он наконец-то перевалил труднейший в своей жизни перевал и вышел на прямую дорогу, ведущую к счастью.
А Тося с былой доверчивостью приспустила с головы платок — и открылась тайна, которую она с таким старанием прятала от девчат: чтобы потягаться красотой с Анфисой, Тося сотворила себе модную прическу и стала непохожа сама на себя.
— Ну как? — с надеждой в голосе спросила она. Илья замялся, не в силах сразу привыкнуть к необычному Тосиному виду.
Тося похвасталась:
— Тридцать четыре с полтиной отвалила!
— По-моему… ничего… — неуверенно выговорил Илья и пальцем нарисовал в воздухе восьмерку.
— Я так и думала: тебе понравится!
Тося надела часы на правую руку и торжественно прошлась по комнате, упиваясь модной своей прической и первым в жизни ценным подарком. Снисходя к Тосиному малолетству, Илья поощрительно заулыбался, а Катя, подсматривающая в замочную скважину, прыснула в коридоре.
На левую руку надо, — подсказал Илья.
— Я знала, да вот позабыла… — оправдалась Тося в непростительном своем невежестве и стала отстегивать ремешок.
Гулко, как в пустую бочку, закашляла за дверью Катя. Тосина рука испуганно дрогнула и накрыла часики, словно защитить их хотела от надвигающейся опасности.
Чтобы не мешать павлиньему Тосиному параду, Илья отошел в сторонку, присел на разоренную койку Анфисы и закурил. Тень набежала на лицо Тоси.
— Ты чего это расселся?
— Да брось ты, — миролюбиво сказал Илья и подмигнул Тосе, думая, что она его разыгрывает.
— А ну, встань! — приказала Тося и захлопнула дверцу Анфисиной тумбочки, чтобы не видеть пустого уже флакона.
Илья медленно поднялся. Тося затеребила ремешок на запястье.
— То-ось?! — с отчаяньем в голосе крикнул Илья и, опережая события, отвел свою руку за спину.
— Слишком они… дорогие, — попробовала схитрить Тося, протягивая Илье часы.
— Да для тебя…
— Для тебя, для меня… Не возьму — и точка! — выпалила Тося, отрезая себе все пути назад.
Она злилась сейчас не так на Илью, как на себя — за то, что успела уже всем сердцем привязаться к красивым часикам. «Ох и жадюга ты! — осудила себя Тося. — Показали тебе цацку — ты уже все готова простить…»
Что-то
— Значит, не возьмешь? — угрожающе спросил Илья.
Тося неподкупно замотала головой, и не глядя на часы, чтобы зря не соблазняться, придвинула их к Илье вместе с учебником.
Анфиску выжил, теперь ко мне подбираешься? Илья насупился:
— Что же, она всю жизнь меж нами стоять будет?.. Да и не я тут виноват.
— Все вы теперь невиноватые, а человека загубили… Молчишь? Иди-ка ты, парень!
Тося помахала рукой, выпроваживая Илью из комнаты.
— Ах, та-ак?!
Илья схватил со стола часы, шмякнул их об пол и изо всей силы ударил по ним кованым каблуком сапога. Завороженными глазами Тося смотрела на Илью, не подозревая, что вся его боль, как в зеркале, отражалась на ее лице. Опрокидывая стулья, Илья ринулся к выходу, хлопнул дверью, загремел в коридоре ведром.
Встревоженные девчата вбежали в комнату. Тося сидела на полу и подбирала осколки часов. Непрошеные слезы текли по ее щекам.
— Он тебя ударил, да? — выпытывала Вера. — Да кто тебя так обкорнал? — изумилась Катя, разглядывая нелепую Тосину прическу.
— Тридцать четыре с полтиной… — прошептала Тося, поднялась с пола, роняя мелкие колесики и стекляшки, и спросила потерянно: — Да что же это такое, девочки? Ведь я его, ирода, полюбила-а!..
Она привалилась к столу, окунула опозоренную модной прической голову в равнодушную синь Тихого океана и заревела в голос.
КСАН КСАНЫЧ ПОЛУЧАЕТ КВАРТИРУ.
ТОСЯ НА КАМЧАТКЕ Апрель хозяйничал в поселке. Он заметно поубавил сугробы, оголил землю на буграх и солнцепеках, по-летнему подсинил небо и приподнял его над поселком. Тропки, стиснутые зимой высоченными сугробами, теперь, когда рыхлый снег вокруг наполовину стаял и осел, выперли наверх и высились грязными насыпными дамбами.
Возбужденный Ксан Ксаныч топтался на крыльце нового дома, врезая замок в наружную дверь. Вид у него был торжественный, счастливый и чуть-чуть виноватый, будто он немного стыдился, что такое большущее счастье привалило наконец к нему.
А вокруг Ксан Ксаныча шумел субботник. Десятка три лесорубов пожертвовали своим воскресным отдыхом и вышли на работу, чтобы наконец-то завершить затянувшуюся постройку многострадального дома, в котором Ксан Ксанычу с Надей обещали комнату. Они настилали полы, навешивали двери, вставляли стекла, тянули электропроводку от ближнего столба. На новостройке кипела дружная, празднично-шумная и малость бестолковая работа, какая бывает, когда за дело берется больше людей, чем надо, и не все из них знают, что и как им делать. Охрипший прораб метался по всему дому, безуспешно пытаясь навести порядок.