Девчонка с изнанки-2. Кира Вайори
Шрифт:
– Ох, что-то я той девчонки тоже здесь не вижу… С тобой нынешней тяжко. Вот не дослушала ты меня тогда… Теперь даже не знаю, стоит ли продолжать.
– Что продолжать?
– Я пытался тебе сказать, что часто тебя вспоминал. Ты не поверила.
– Теперь верю. Того, кто ломает тебе жизнь, действительно часто-часто вспоминаешь.
– Да нет же!.. – он повысил голос и тут же осёкся. – Извини… С тобой невозможно спокойно разговаривать.
– Да говори, как получается. Ты рявкаешь на меня совсем, как Йан. Я привычная.
Он выдержал паузу,
– Я часто тебя вспоминал, потому что ты была моим настоящим абсолютным успехом, – сказал он с усмешкой.
– Ничего себе успех! Ты из-за меня в канале покалечился, и это ты называешь успехом?!
Он чуть развернулся в мою сторону и решительно сказал:
– Ты не понимаешь! Цель была спасти курсантов. Не свой базовый индекс сохранить, а людей вытащить. Нас было восемь добровольцев. Один не вернулся. Двое пришли на базу с пустыми руками. Четверо вернулись с трупами. И только я один принёс живую девчонку. Оказалось, что я могу сделать всё правильно, если постараюсь. Даже, когда ситуация безнадёжна… С тех пор у меня много чего в жизни было. Но неудач и провалов было бы намного больше, если бы я не был уверен, что умею и могу делать всё правильно, надо только постараться… Вот и вспоминал тебя, когда дело оборачивалось совсем плохо. А оборачивается оно так постоянно. Поэтому и думал о тебе часто…
Вот как просто. Я представляла, как славный парнишка снова и снова приходит на помощь. А парнишка пытался верить в себя, в то, что опять сумеет спасти ту принцессу.
– Сейчас не надо меня спасать, Шокер. Ты только всё усложнишь.
– Да некуда уже сложнее, – вздохнул он.
– Есть куда. Ты ещё и репутацию свою испортить можешь. Ты же человек-легенда, ловец, который всегда добивается цели.
– Звучит, как фрагмент некролога, – поморщился Шокер. – Но репутация – это пыль. Какая разница, что обо мне будут говорить, если я сам себя уважать перестану.
Он снова откинулся на подушку, заложив руки за голову, и устало прикрыл глаза.
Как странно. Я должна видеть в Шокере лишь винтик в гатрийской машине. Ну, ладно, не винтик, шестерёнку. Честную исправную шестерёнку, которой я не должна доверять. И в глаза сказала даже, что не доверяю.
Сказать сказала, но себя не убедила. Разве мог исчезнуть мой замечательный спаситель и защитник? Что бы с ним ни случилось, он ведь всё равно у меня остался. Он десять лет был со мной просто в воспоминаниях. А сейчас он рядом. Стоит только руку протянуть.
– Я больше не ребёнок.
– Конечно, нет, – отозвался Шокер. – Ты это к чему?
Я придвинулась поближе и обняла его.
– Что ты? – тихонько спросил он. – Не нужно этого.
– Почему?
– Потому что остановиться будет вообще невозможно, – сказал он и посмотрел мне в глаза.
– А и не надо.
– Чего не надо?
– Останавливаться не надо.
Я поцеловала его сама. Он ответил так, что сердце зашлось.
Потом долго смотрел на меня. Вряд ли это была робость. Видали мы, на что этот
И… да, такого, пожалуй, остановишь. Если только пулей.
Глава 14
Тёплая ладонь Шокера прогулялась по моему бедру, задержалась на рубце.
– Почему не свела?
– На память оставила.
Он недоумённо поднял брови.
– Да шучу. Не мешает он мне. Я ведь не ношу мини. У меня вообще сроду ни одной юбки не было.
Он грустно улыбнулся, провёл по шраму пальцем.
– Как тебя зовут, Шокер?
Он вздрогнул.
– Зачем это тебе?
– Вот странный вопрос! Ты моё имя знаешь, я хочу знать твоё. У тебя же есть имя? Которое тебе дали при рождении?
– Есть. Но я так долго им не пользовался, что сейчас позови кто рядом, я и не подумаю, что это меня. Так что зови меня Шокером. Гарантированно отзываюсь.
Я потянулась к нему, запустила пальцы в короткие мягкие волосы на макушке.
– Нет уж, не отмазывайся. Как… тебя… зовут?
Он обречённо выдохнул:
– Ну, хорошо. Я Андрей.
Я резко села, он аж отпрянул.
– Ну ты и…
– … опять мудёр, что ли? – вздохнул Шокер.
– Да ты хуже мудёра! Ты врун, патологический!
Шокер недоумённо захлопал ресницами:
– Да почему это?!
– Ты мне сто раз уже говорил, что ты гатриец. Куча доводов против этого, но ты же настаиваешь! И я как-то даже поверила, хоть и со скрипом! Но нет у гатрийцев имени Андрей!
– А… – он развёл руками.
– Когда соврал? Тогда или сейчас?
– Да не вру я! – возмутился он.
Я изо всех сил оттолкнула его, отвернулась и плюхнулась на живот, уткнулась подбородком в подушку.
– Хорошо, Кира, я объясню, – покорно сказал он. – Я полукровка. Я сын гатрийского аристократа и женщины с изнанки. Я родился здесь… Ну, не в Стокгольме, конечно, в Карелии, под Сортавалой. Мать дала мне обычное имя… Я впервые попал на поверхность, когда мне было десять. И я потом очень долго жил там, и это сделало меня гатрийцем. По крайней мере я чувствую себя им.
Я рывком перевернулась. Шокер опять чуть подался назад:
– Да что ты так дёргаешься?
– Убью сейчас тебя потому что! Почему ты всё время темнишь? Почему ответы на простые вопросы надо вытягивать под пыткой? Зачем ты так всё запутал?!
Шокер сграбастал меня в охапку.
– А потому что так надо, Пятачок. Успокойся, не злись…
– Нет, буду злиться!.. Ненавижу, когда рака за камень заводят! Не смей так со мной поступать, никогда!
– Тише, тише… Что ты руками размахалась?.. Думаешь, я с такой крохой не справлюсь?
Пара движений – и мне не шевельнуться. Чуть-чуть навалился и намертво прижал к кровати.
– Ты меня задавишь!
– А будешь ещё драться?
– Буду!
– Ну и лежи тогда задавленная.