Девчонка с изнанки. Леди Клайар
Шрифт:
– Я – идиотка, Миш, я знаю!
На тропинке показался Шокер. В расстёгнутом бушлате и незавязанном шарфе, с телефоном в руке.
Я отстранилась от Мишки и встала.
– Может быть, к нам, лорд Клайар? – холодно спросил Мишка, тоже поднимаясь на ноги. – Валя кофе приготовит. Посидим по-родственному.
– Спасибо, не сейчас, – процедил Шокер, не сводя с меня глаз. – Пойдём, Кира.
Собственно, выбора у меня особо не было.
Я развернула коляску и побрела по тропинке к парковке. За спиной я слышала шаги Шокера.
В машине я молчала, а Шокер аккуратно и медленнее обычного прокладывал
Наверное, от меня искрило чем-то совершенно невыносимым, потому что с того момента, как мы переступили порог дома, Шокер обходил меня стороной. И правильно делал, я хотя бы смогла спокойно покормить Тимошку, искупать его и, поиграв с ним немного, уложить спать.
Когда он уснул, я посидела над ним в детской подольше. Во сне малыш был очень похож на Лали. Любила ли она сына? Конечно, любила. И, видимо, очень боялась за него. Боялась всех, кто был вокруг неё, кроме, наверное, брата. Но она берегла Ская и ни разу не попыталась рассказать ему правду. Это единственное оправдание. Скрывать правду можно лишь тогда, когда хочешь кого-то уберечь от опасности. Все остальные варианты – от лукавого.
Понимая, что отсидеться взаперти всё равно не получится, я включила радио-няню и спустилась на кухню.
Там на табурете у стола сидел Шокер, упираясь локтями в столешницу и сцепив пальцы на затылке. При моём появлении он выпрямился и уставился мне в глаза.
– Что? – уточнила я. – Что смотришь?
– Пытаюсь понять, что меня ждёт, – серьёзно сказал он.
– Тебя ждёт ужин. Через полчаса. Шведские мясные шарики с пюре и брусничным вареньем. И лимонный пирог к чаю.
– Кира…
– Вот что: заткнись! Не хочу ни слова от тебя слышать, пока ты не придумаешь правдоподобное объяснение тому, что произошло. Правдоподобное, ясно?
– Я не собираюсь придумывать. Я совершил ошибку.
– Да что ты говоришь? А когда именно? Когда женился на мне? Или когда позволил этой девице на тебя взобраться?.. Хотя о чём это я? С чего бы нормальному здоровому мужику отказываться от вкусняшки, которую суют прямо в рот? Вкусняшек ведь много не бывает.
– Кира…
– Иногда секс – это всего лишь секс?
Он закрыл глаза и промолчал.
– Нет, Шокер, это я сделала крупную ошибку, когда подумала, что у меня будет всё по-другому, не так, как у остальных гатриек… Вот так думаешь, что жить вместе значит быть семьёй, а оказывается, жить вместе – это всего лишь жить вместе.
– Ты нужна мне.
– Сегодня я в этом лишний раз убедилась.
– Ты нужна мне, – повторил он уверенно.
– И что? Тебе так много нужно, Шокер. И я. И не только я. Ты обещал, что я буду свободной. Было бы нечестно с моей стороны не пообещать тебе того же. Ты свободен, Шокер. Не стесняйся, делай, что хочешь и с кем хочешь. Когда хочешь и где хочешь. В конце концов, ты ведь проявил ответственность и не привёл её домой. И ты не думал, что я внезапно припрусь и увижу то, что не должна была видеть… Когда ты собирался мне всё рассказать?
Он покачал головой:
– Я не собирался.
– Вот даже как? А почему?
Шокер насупился.
– Почему? Как же так? Делать в кайф, а рассказывать не хотел? А вдруг и я бы за тебя порадовалась?
– Я не собирался делать тебе больно.
– Я заметила. Интересно, от какого количества боли ты уже меня уберёг?
Он резко встал, подошёл, протянул руки…
– А ну, назад! – рявкнула я. – Сначала вымойся, весь, целиком. И лучше дважды. И постарайся уложиться в полчаса. Если окажется, что я ещё и еду зря готовила, я тебя просто убью.
Он послушно повернулся и вышел. Через минуту я услышала, как в душе льётся вода.
Пока Шокер мылся, я разогрела ужин и накрыла на стол. На одну персону.
Шокер появился в кухне весь мокрый, в чистом домашнем. Сел за стол, уставился с тревогой на одну тарелку и один комплект приборов.
– А ты?
– Я не хочу. В горло не полезет. А ты ешь, ешь. Я готовила, хотела тебе угодить.
Он принялся за еду, медленно, осторожно, стараясь лишний раз не звякнуть вилкой. Смотреть на него сил не было. Я отвернулась и молча стояла у окна, смотрела, как ветер отрывает и гоняет последние кленовые листья.
– Кира…
– Заткнись. Ешь.
– Да съел я, – укоризненно отозвался он. – Всё съел. Спасибо. Очень вкусно.
– А теперь ты уйдёшь наверх, и без особой необходимости я тебя не увижу. О-кей?
– Послушай меня, кроха…
– Не буду я тебя слушать, Андрей. Проваливай из кухни. Спокойной ночи.
Я не стала загружать посуду в мойку, помыла под краном. Прибралась в кухне и поднялась в детскую.
Тимоха уже проснулся, лежал и трепал зайца. Увидев меня, заулыбался, протянул руки. И тут меня прорвало. Я вытащила его из кроватки, села на пол, опираясь спиной на стену и положила его на колени. Я старалась не выть, не рыдать, не хныкать, просто позволила слезам течь. Тимоха шлёпал меня ладошками по мокрым щекам, удивлённо тараща глазёнки и что-то лепетал на своём непонятном языке, а потом и сам собрался заплакать. Я спохватилась, помурлыкала ему что-то, поцеловала, погладила, и он, всё ещё очень удивлённый, крепко уснул. Так крепко, что даже не почувствовал, как я его ворочаю, чтобы встать с ним на ноги. Уложив Тима в кроватку, я легла рядом на полу, опустив голову на лапу огромного игрушечного медведя и свернувшись клубочком. Через мягкий коврик чувствовалось тепло пола с подогревом.
Когда открылась дверь в детскую, я притворилась спящей.
Рука Шокера осторожно легла мне на плечо.
– Кира! Не надо на полу спать… Пойдём в постель.
– Руки убери, – прошептала я. – И уйди. Мне и здесь нормально.
– Ты не будешь так лежать! – строго сказал он. – Иди в спальню, я переночую в гостиной. И передатчик к себе заберу, встану к Тиму сам, если что.
– Ну вот что, Шокер, – я резко перевернулась, села на полу, заметила, как он отпрянул и невольно прыснула. – Да ты никак меня боишься…
Он опустил голову.
– Значит, так, Андрей. Ты оставляешь меня в покое и идёшь спать, куда тебе угодно. В спальню, в гостиную, в офис, к боевой подруге своей, куда захочешь. И никогда больше не пытайся обо мне заботиться. Я теперь сама о себе позабочусь.
Он встал и вышел.
Я взглянула через прутья кроватки, как там Тимоха, и снова улеглась на медведя. Ну не особо, конечно, приятное ложе, но на такой случай сойдёт. Приняв позу, в которой не очень сильно беспокоил заложенный от слёз нос, я уснула.