«Девианты»

Танк Таня

— Свет, — повернулась Корикова к Серовой, — как ты думаешь, кто этот Cap Grey? Такое ощущение, что он все-все-все о Яблонской знает и при этом очень сильно ее ненавидит. Может, это какой-нибудь отвергнутый ухажер? Мужики иной раз такие мстительные бывают…

— Не думаю, что тут что-то личное, — отвечала Серова, не отрываясь от работы.

— Свет, а как ты думаешь, может это быть Кузьмин? — шепнула Корикова.

— Кузьмин? Но почему вдруг он?

— Так они же с Яной Яковлевной как кошка с собакой! Вспомни-ка, когда эта ветка

на форуме появилась? Как раз тогда, когда у них разборки пошли. Помнишь, Яна Яковлевна не поставила его текст, а назавтра примерно такой же в «Эмских» вышел? А сейчас этот Кэп Грей вовсю меня защищает. Что, мол, я эти две недели газету тянула, а Яна Яковлевна мне даже «спасибо» не сказала. Нет, это точно Кузьмин! Он же у нас борец за права униженных и оскорбленных…

— Ты прямо словами Яны Яковлевны говоришь, — усмехнулась Серова.

— И еще меня вот что смущает, — продолжала Корикова. — Почему Кэп Грея целых две недели на форуме не было?

— Точно, — без особых эмоций отозвалась Света. — И почему же?

— Ну, тут, в общем-то, все понятно, — рассудила Корикова. — Кузьмин выпустил весь пар еще до отъезда Яны Яковлевны. А потом, когда она уехала, не было никакого информационного повода. Но вот она вернулась, его опять захлестнуло возмущение. И он…

— Интересно, интересно…

Через полчаса Корикова опять повернулась к Серовой:

— Свет, пойдем в буфет сходим?

— Спасибо, Алин, но сегодня никак. У меня дела в городе. Босоножки надо сдать в ремонт и купить кое-что.

— Парни, а давайте тоже в город сходим, — поднялся со своего места Вопилов. — В такую жару самое оно пивасом освежиться.

— Ты прав, ты прав, — засобирались Кузьмин и Ростунов.

— Пойду Кудряшова свистну, а то он дуется, когда мы без него пьянствовать ходим, — и Вопилов отправился на верстку.

Ждали приятели недолго. Вскоре Кудряшов и Вопилов чуть ли не в обнимку ввалились в корреспондентскую, всем своим видом выражая готовность немедленно двинуться в пивнушку. Корикова проводила компанию осуждающим взглядом.

* * *

На спинке стула небрежно висело что-то красное в белый горох. Поодаль валялись фасонистые алые босоножки на высоченных каблуках. На кровати лежала абсолютно голая дама, и, поставив на живот ноутбук, сосредоточенно вглядывалась в монитор. В кресле полуразвалился смазливый молодой человек, крайне незатейливо одетый в белые лодочки на босу ногу и набедренную повязку из полотенца. Он упоенно чистил воблу.

— Знаешь, Костик, — завела обнаженная. — Я обдумала то, что ты мне рассказал. И решила, что больше не имеет смысла скрывать: у меня тоже возникли проблемы из-за этого Светлова. В начале недели ко мне заявилась делегация тинейджеров из танцевального коллектива «Эх, яблочко!». Они уверяют, что морячок, который прошел у нас на первой полосе — никакой не Витюшка Комиссаров, а их солист Ренат Абдулхаков во время исполнения конкурсного танца «Ах, флибустьера век

недолог».

— Да ну? — удивился Стражнецкий.

— Я, конечно, скроила наглую морду, — продолжала женщина. — А малолетки фотографию мне под нос тычут. В общем, Виктор Комиссаров и этот Ренат — одно лицо. С той лишь разницей, что фотография, которая вышла у нас, слегка обработана в фотошопе и на лицо наложен растр.

— А ты?

— Ну, я, конечно, виду не подала. Сказала, что имеет место совпадение костюмов и поз, но на снимках изображены разные лица… Но эти татарчата жутко ушлые. Явно их науськал кто-то из взрослых. В общем, уходя, они заявили: «Гоните 80 тысяч за нанесение морального ущерба или до скорой встречи в суде, Ольга Вячеславовна!»

— Офигеть! — выдал Костик. — Надрать бы этому Роману Светлову уши. Да где ж его теперь найдешь…

— Я одного понять не могу, — продолжала Карачарова. — Что Светлов хотел сказать своим идиотским розыгрышем?

Стражнецкий только открыл рот, чтобы что-то ответить, как вдруг раздался бесцеремонный стук в дверь.

— Ну что еще такое?! — недовольно отреагировал Костик. — Мы же ясно сказали: «Не беспокоить»!

— Быстро открывай, похотливый кобель! — донесся до него хорошо знакомый голос.

Костик побледнел. Карачарову же, напротив, бросило в краску.

— Что он здесь делает? — одними губами спросила она.

— А хрен его знает, — безнадежно махнул рукой Стражнецкий. — Выследил, наверно, старый пердун.

Опять раздался стук в дверь.

— Да уймитесь вы, папа! — бросил Костик. — Сейчас открою. Оль, может, тебе лучше встать за занавеску?

— За этот тюль? — нервно усмехнулась Карачарова, натягивая красное платье. — Не имеет смысла отрицать, что ты не один. Наверняка на ресепшене ему обо всем доложили.

Пока Стражнецкий суетился, заправляя постель, Карачарова с томной грацией перебазировалась за стол.

— Вы как хотите, а я мониторю ленты, — сказала она. — У меня в три оперативка.

Костик, еще раз окинув номер взыскательным взглядом, направился к двери.

В комнату влетел разъяренный Папик.

— Все! Развод! — верещал он. — Как я мог отдать мою чистую девочку на поругание этому грязному кобелю! Сегодня же Катюшке станет все известно, и она вышвырнет тебя как шелудивого пса! Был голью перекатной — ею и останешься!

— Папа, я прямо вас не понимаю, — с достоинством отвечал Костик. — С чего вы взяли, что я провинился перед Катенком? То, что мы находимся наедине с Ольгой Вячеславовной, еще ни о чем не говорит. Мы, если хотите знать, рабочие вопросы решаем. В частности, обсуждаем, что нам с этим Светловым делать.

— Не заговаривай мне зубы, щенок! — продолжал орать Папик. — Деловые вопросы не обсуждают в гостиничном номере!

— И вам это известно не понаслышке, да, Николай Юрьевич? — насмешливо заметила Карачарова. — За зятем шпионите, а у себя в глазу бревна не замечаете. Не так ли?