Devil ex machina
Шрифт:
– Ты знаешь, кто такой Луи Пастер?
– Ну, разумеется. А к чему это ты тему переводишь так лихо?
– При жизни у него было кровоизлияние в мозг. Он едва выжил. После этого он совершил свои самые лучшие открытия. Когда Пастер умер, оказалось, что большая часть мозга у него разрушена.
Мила недовольно помолчала.
– Ты это к тому, что размер или количество мозга не влияет на интеллект? Не цепляйся к словам. И вообще. Дай мне закончить, язва.
– Ради бога, – Фаина недовольно отвернулась.
– Я все это к тому, что жизнь в своей биологической
– Нет, – машинально ответила Фаина, приглядываясь к кому-то в толпе.
– Ой, все это враки. Ты не фригидна, я это знаю.
– Да-а? – Фаина рассмеялась. – Откуда же?
– Тебе необходимы новые отношения, новые впечатления, Фэй. Ну послушай же ты меня хоть когда-нибудь. Не отрицай, что телу, как и уму, нужно развитие, а не застой. Появится парень – душу себе подлечишь, поднимешь самооценку, какую-никакую малую цель в жизни обретешь. То, ради чего глаза по утрам открывать хочется.
– У меня есть, ради чего открывать глаза. И закрывать тоже.
Фаина все рассматривала человека в толпе, начиная его узнавать.
– Мужское внимание вообще благотворно действует на организм женщины. Я уж не говорю про любовь. Флирт, симпатия – так же важны в повседневной жизни, как тишина и сон. Будут отношения – спать будешь крепче, да даже ногти и волосы станут лучше расти, по себе говорю.
– Ты так рассуждаешь обо всем этом, будто… – Фаина устало выдохнула и повернулась к подруге, – будто всем так же просто, как тебе, обзавестись парнем – только пальцами щелкни, наберутся кандидаты, выбирай.
– Ой, ну началась моя любимая тема. Себя не любим – за собой не следим – выглядим плохо – себя не любим. Все! Сансара!
– А за что мне себя любить? Ты софизмом занимаешься. Не погрязай в иллюзии о том, что было раньше, курица или яйцо. Это опасно для мышления.
– Но я же…
– Тихо. Помолчи, – Фаина предупреждающе подняла ладонь.
– Что? Что такое? Ты кого-то там увидела? Знаешь его?
– Это Кирилл. Он в общаге напротив меня живет.
– Который?
– Вон тот, слева от большой цветочной штуки, в голубой рубашке.
– Красивая у него девушка. Вот видишь! У Кирилла есть отношения, посмотри, как он светится! Человеку нужен человек!
– Именно из-за этого ореола счастья я его сначала и не узнала, – протянула Фаина, нахмурившись. – Он несколько месяцев был в депрессии. Влюбился. Не взаимно. Столько страдал… жить не хотел. А теперь я его не узнаю. Кажется, это она и есть. Та самая. Миниатюрная блондинка с длинными волосами и маленькой ножкой.
– А что удивительного? Ну, добился парень своего. Молодец.
– Ты не понимаешь. Он опустил руки уже давно. Он долго пытался. Она любила без памяти какого-то придурка без денег и без имени, а Кириллу раз за разом говорила категоричное «нет».
– А теперь они вместе. И посмотри на них. Они счастливы, Фэй.
– Да-а уж.
– Ну что еще? В этом-то что плохого?
– Я не говорю, что это плохо. Но это очень-очень странно. Слабо верится, что она так резко изменила свое мнение. Да и с чего бы?
– Такое тоже случается.
– Нет, Мила, не случается, – Фаина выбросила бутылку в урну, та загремела. – Это только в женских романах да в голове у таких, как ты, такое случается. То, что я вижу сейчас, – так же далеко от реальной жизни, как я от здорового питания. Просто этого не может быть, вот и все. Не знаю, как тебе еще объяснить.
– Но как ты можешь отрицать то, что видишь собственными глазами? Кажется, она тоже счастлива. Улыбается, смеется, обнимает его. Смотри. Может, у них все как-то сложилось быстро и удачно. Она его разглядела, оценила его упорство… Может, ее жестоко бросил бывший. А Кирилл оказался рядом. Да все может быть. Результат-то все равно один. И он перед нами.
– Реальность – не последняя инстанция истины. Мы видим не полную картину. Я более чем уверена. Эта стерва посылала его, унижала, выбрасывала с балкона его подарки, скорее отдалась бы бомжу, чем Кириллу. Понимаешь? Хотя он неплохой парень. Вполне себе. Не урод и не тупица. А теперь они гуляют вместе. Будто произошло какое-то… чудо. Приворожил он ее, что ли?
– Ты можешь быть хоть тысячу раз циником, но поверить в чудо тебе придется, – усмехнулась Мила.
Фаина сердито промолчала. Она вновь посмотрела в сторону ресторана. Кирилл выглядел влюбленным по уши, как в старые добрые времена. Ни следа депрессии, запоя. Он никого не видел вокруг, кроме этой маленькой светловолосой девушки. Он был ослеплен. И, что самое странное, блондинка улыбалась и смеялась ничуть не фальшиво, не натянуто, а искренне и тепло.
Такого не бывает. Фаина не знала, как, но все это казалось ей связанным с Яном. Она еще не знала, как приклеить его к этой ситуации. Но совершенно точно без его проделок тут не обошлось.
– Ты, Фэй, бываешь невыносима в своем категорическом нежелании раскрывать рта. Ты самый неразговорчивый человек, которого я знаю, а мысли твои – темный лес, где самому черту станет страшно.
– Приму как комплимент.
Пока Фаина провожала подругу домой, они договорились, что Мила придет в гости, они поиграют в покер и посмотрят какой-нибудь фильм. Мила жила аккурат напротив остановки, с которой легко было уехать к общежитиям – автобус приходил всегда полупустой, но ехать приходилось долго.
Девушки тепло распрощались. Мила, как всегда, погрозила пальцем и попросила хорошенько подумать обо всем, что она сегодня сказала. Фаина, как всегда, кивнула в ответ. По пути домой она размышляла над тем, почему могут дружить так тесно и почти бесконфликтно два совершенно разных человека. Несмотря на все, что было в Миле, с ней не было напряга, неловкости, закрытых для разговора тем. С ней было комфортно, как в одиночестве.
Фаина вошла на первый этаж общежития за десять минут до того, как его закроют. Комендант пустила ее с выражением лица, которое едва начинало приобретать черты ежедневного, выверенного недовольства. Сейчас, после полуночи, начнется «великое студенческое возвращение». Придется выслушивать одни и те же отговорки, что ей приходится слушать на протяжении вот уже пятнадцати лет. И ничего новенького. Будто фантазия у молодежи замерла на одном месте. Или они считают ее слишком глупой и старой, чтобы изощряться в оправданиях.