Девочка и пёс
Шрифт:
Глаза Ринна расширились, рот резко раскрылся в естественной попытке сделать вдох, молодой человек инстинктивно попытался схватиться за шнурок, но его пальцы не смогли втиснуться между шеей и шнурком.
Старик смотрел на макушку стоявшего перед ним на коленях человека и медленно наращивал усилие, разводя руки в стороны. Шнурок был достаточно широким чтобы не резать плоть. Передавленные шейные вены и сонные артерии вздулись, Ринн терял сознание, багровая пелена застилала его взор, губы посинели, кровь, застрявшая в голове, казалось распирает череп, белки глаз покраснели от лопнувших сосудов. Молодой человек все еще карябал пальцами врезавшийся в кожу шнурок и слабо кряхтел, пытаясь вдохнуть.
Галкут вошел в конюшню. Он посмотрел влево и вправо и услышал голос Ринна, задающего растерянный вопрос «Что». Слуга судьи, осторожно ступая по земляному полу, пошел на звук голоса. Он услышал какую-то возню и тяжелое сопение. Прихватив по пути большие вилы с четырьмя длинными зубьями, он ускорил шаг, направляясь к нужному стойлу.
Галкуту хватило одного быстрого взгляда из-за перегородки чтобы оценить ситуацию. Старик в жилете стоял в пол-оборота, спиной ко входу и душил человека.
Взгляд Галкута на какое-то мгновение задержался на острых зубьях прихваченного им инструмента, в молниеносном раздумье об их использовании, но все же в следующий миг, он перевернул вилы в руках, сделал шаг вперед и с размаху врезал толстой деревянной рукояткой по голове душителя.
Старик с разбитой головой беззвучно повалился вперед. Галкут отбросил вилы и поспешил на помощь молодому человеку. Освободив его от петли, он оттащил его в сторону от убийцы и нервно переступавшей лошади. Слуга судьи внимательно смотрел на страшное выражение синюшного лица с выпученными покрасневшими глазами. Багровая полоса от петли пересекала худую шею. Молодой человек кряхтел, сопел, тяжело вдыхал драгоценный воздух, пускал слюни и неотрывно глядел в светло-голубые глаза сидящего на корточках мужчины в клетчатой рубашке. Шокированное сознание Ринна находилось в ступоре, все еще пытаясь переварить неожиданное нападение.
Видя, что так или иначе молодой человек понемногу приходит в себя, Галкут поднялся на ноги и сходил за поводьями, висевшими на стене. Вернувшись, он проверил пульс у старика, затем крепко связал его руки за спиной. Затем замотал и его ноги. После этого он обыскал его. Нашел кошелек, маленький нож, пару ключей в связке и две каких-то вроде как спицы с почерневшими концами. Кошелек Галкут забрал себе, все остальное отбросил в сторону. Затем перевернул старика на спину, взял его левую руку и стянул с мизинца кольцо. Убрал себе в карман. Затем немного подумав, поднял с земли удавку и тоже убрал в карман.
Ринн тем временем подполз к перегородке между стойлами и привалился к ней спиной. Он попытался заговорить, хотел спросить почему старик сделал это, но боль в истерзанной гортани прервала его попытку.
Галкут, услышав нечленораздельные звуки, вперемешку с кашлем, обернулся. Некоторое время он разглядывал молодого человека. Кажется он понял светившийся в глазах Ринна немой вопрос.
– Он наемный убийца из клана «Черный ветер», – сказал Галкут. Достав из кармана черное кольцо, он поднес его к глазам.
– Керудзо, – прочитал он на обратной стороне витиеватые буквы. – Запомни на всякий случай. Керудзо.
– Почему? – С трудом прошептал Ринн.
Галкут подошел к лошади и начав застегивать седельные ремни, сказал:
– Я не знаю, тебе лучше знать. Кто-то заказал тебя.
«Привет от сестры» взорвалось в голове молодого человека. Он закрыл рот и начал наконец дышать носом.
– Давай я помогу забраться тебе на лошадь. Тебе лучше всего поскорее уехать.
– А что будет с ним? – Ринн кивнул на тело старика.
– Можешь убить его, если хочешь. Я думаю это будет правильней всего.
Молодой человек, держась за перегородку, медленно поднялся на ноги.
– Я… я не смогу, – сказал он.
Галкут ничего не ответил и протянул ему руку. Взобравшись в седло, Ринн посмотрел на слугу судьи сверху вниз.
– Я благодарен тебе, – с трудом сглотнув, проговорил он. – Ты спас мне жизнь.
Галкут слегка кивнул.
– Езжай, – сказал он и слегка шлепнул лошадь по крупу.
Молодой человек схватил поводья и медленным шагом вывел лошадь из стойла. Обернувшись, он спросил:
– Как тебя зовут?
– Езжай, – повторил Галкут.
Когда Ринн уехал, слуга судьи наклонился, поднял вилы и задумчиво поглядел на лежавшего на спине человека.
Ринн выехал во двор. Он пытался собраться с мыслями. Как же так? Тара, его родная сестра, девочка с которой он рос на ферме, среди рощ фруктовых деревьев, заплатила какому-то ужасному убийце из какого-то клана чтобы его лишили жизни, захотела убить родного брата. Это совершенно не укладывалось в голове. Из-за довольно успешной, но все же не баснословно прибыльной лавки сухофруктов? Может он ослышался? Но это было бесполезно, он знал что старик точно сказал: «Привет от твоей сестры».
У Ринна все еще шумело в ушах, лицо горело, а при каждом движении головы шея отзывалась болью. Но не только поэтому молодой человек чувствовал себя неважно. Ему было противно, просто противно все это. Такой прекрасный мир, интересный и удивительный, вдруг превратился в какую-то зловонную яму. Он вдруг натянул поводья, остановив свою лошадь. Молодой человек горько усмехнулся. Нечто вроде презрения к самому себе пронеслось в его душе.
Он развернул лошадь и подъехал к коновязи возле центрального входа в постоялый двор. Через пару минут он уже был в комнате раненного барона. Тот по-прежнему лежал спиной на кровати, укрытый до пояса покрывалом и спал, тихонько похрапывая. Ринн стоял рядом и смотрел на него. Всё-таки это было странно. Он вспомнил как высокий старик сшивал кожу рванных ран барона, а он держал раненого за плечи. И при этом один из них был убийца, а другой вор.
Он достал кожаный мешочек с драгоценным камнем, отодвинул покрывало и засунул мешочек вглубь кармана на брюках барона. Теперь ему стало лучше. Он надвинул покрывало до груди спящего человека и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Галкут поднял вилы над головой и что есть силы ударив металлическим основанием зубьев по правой ноге связанного старика, сломал ему колено. Тот жутко застонал, резко придя в сознание.
Мастон Лург протянул руку и отдернул бархатную занавеску и на втором окне, впуская в салон кареты больше света.