Девочка и пёс
Шрифт:
Сойвин медлил. В один миг он понял, что ничего не выйдет. Ничего. И затем с ужасной, пробирающей до мозга костей, холодной очевидностью он понял, что умрет. Сегодня, прежде чем солнце опустится за горизонт. И это его последний день. Но он слишком долго был солдатом и осознание обреченности не раздавило его, а лишь придало ему решительности. Он поглядел на лучшего лучника Гроанбурга.
– Стреляй, Лупень, – сказал Сойвин и вздернув голову мивара еще выше, начал резать его шею.
Лупень поднял лук.
– Стой! – Заорал Хишен.
Его всего трясло. Не от страха, но от ярости, от гнева, от мысли что сдохнет он от руки какого-то молокососа, да еще и такой позорной смертью, зарежут словно свинью и будет он булькать черной кровью и корчиться на земле на виду всего своего воинства.
Сойвин остановил нож.
– Она пусть уходит, – прокряхтел мивар, от клокочущей ярости и затекшей шеи с трудом ворочая языком.
Сойвин сразу понял о чем говорит Хишен. Тайвира уходит, он остается. И решение принял за одну секунду. Решение, которое, как он прекрасно понимал, стоит ему жизни.
– Хорошо, – быстро отозвался он. – Тайвира уходит и с нею эти двое, кирмианка и лоя.
Сойвин и сам не знал зачем поставил такое условие. Может просто из духа противоречия, может ему подумалось, что в сопровождении этих двоих чужаков Тайвира будет в большей безопасности, ведь она уже просила у них защиты, может потому что маленький лоя запел ангельским голосом и словно для того чтобы остановить стрелков, а может ему на секунду припомнилась черноволосая короткостриженая девочка с огромными синими глазами, а если эти двое её друзья, то наверно спасти их будет хорошим делом. Пару грехов спишется, усмехнулся он про себя. Сейчас самое время списывать грехи.
– Пусть уходят, – легко согласился Хишен. Он хотел только одного, подняться на ноги и чтобы этот проклятый бриод стоял перед ним. – Дай только слово, что не прикончишь меня, когда они уедут. Слово офицера. Ты ведь у нас снова, – он как мог усмехнулся и процедил с ненавистью, – офицер.
– Слово офицера, – сказал Сойвин. – Но и ты поклянись честью всего гроанбургского братства, что дашь им уйти, не отправишь никого в погоню. Клянись черным крестом Вааля и пролитой кровью братьев.
Это была смертельная клятва, святая для всей дикой братии Гроанбурга.
– Клянусь черным крестом Вааля и пролитой кровью моих братьев, – прохрипел Хишен, – что не отправлю никого в погоню за этими тремя. Пусть убираются к дьяволу.
Мивара буквально трясло от близости развязки, от предвкушения вдоволь насладиться страданиями человека, посмевшего поднять на него руку.
Ронберг дал знак разбойникам. Минлу и Талгаро тут же освободили, вернули им оружие и усадили на лошадей. Также подвели серого жеребца Тайвире. Девушка со слезами на глазах неотрывно глядела на Сойвина, но тот не смотрел в её сторону. Она как оглушенная вставила ногу в стремя и уселась в седло.
Ронберг махнул рукой и разбойники, хлопнув лошадей и прикрикнув, пустили их вскачь. Трое чудом спасенных людей понеслись по главной улице Гроанбурга.
88.
Пролетев через город и беспрепятственно проскочив через раскрытые ворота, трое всадников помчались на север, прочь от городских стен. Вскоре они оказались на развилке, где Минлу разговаривала с Шоллером. Здесь они поворотили направо и устремились на восток. Через час бешеного галопа, благополучно миновав Гроанбургский лес, всадники вылетели на Осевой тракт и только тут, почувствовав наконец себя в некоторой безопасности, остановили разгоряченных коней, дабы дать им роздых и самим перевести дух.
– Но мы не можем бросить его там, мы должны что-то придумать, – словно возобновляя некий прерванный диалог, снедаемая переживанием и с блестящими от слез глазами проговорила Минлу.
– Мы должны ехать в Акануран, – возразил Талгаро. – Так быстро, как только возможно.
Кирмианка резко повернулась к нему.
– Спасать себя и оставить Кита им на растерзание?! – Гневно вопросила девушка. – Если уж бейхоры всё же сумели лапы ему искалечить, то кто знает, что еще этот лысый изверг придумает.
– К сожалению, мы ничем не можем помочь Киту, – спокойно и грустно проговорил лоя и впервые в его голосе девушка услышала некую стариковскую тяжесть, словно напоминающую о том что этому маленькому человечку уже идет седьмой десяток. – Чтобы вывезти Кита из Гроанбурга нужна крепкая повозка с парой лошадей и несколько сильных человек чтобы погрузить его туда. И каким образом нам это провернуть, если он лежит посреди площади на виду у всего города?
Девушке нечего было ответить, но на лоя она все равно глядела сердито.
– С другой стороны, – продолжил Талгаро, – думаю, Кит не так уж и беспомощен и не в такой уж большой опасности. Насколько я понимаю, с бейхорами он разделался, когда его задние лапы уже не действовали. Ни мечи, ни копья, ни стрелы ему не страшны. Сам по себе он бессмертен и думаю скорее весь Гроанбург обратиться в прах и пыль, чем Кит расстанется с жизнью.
Минлу, ободренная его словами, немного успокоилась. Она припомнила как Кит рассказывал о том что его глаз не сможет проткнуть летящая стрела, а сам он может вскипятить целое озеро, что внутри него горит некий практически вечный огонь и что бы жить вечно ему нужен глоток воды, но и без этого он сможет прожить сто двадцать лет. Девушка почувствовала себя лучше. Чтобы Хишен не придумал, с Китом ему не справиться.
– Кроме того, теперь когда его с нами нет, – сказал Талгаро, – нам тем более нужно как можно быстрее попасть в Акануран, ибо сейчас мы единственные на кого может рассчитывать Элен. Кит был её защитником и если он выбыл из строя, наш долг заменить его. Мы должны спасти ребенка, вырвать её из алчных лап верховного претора. Я еще не знаю как нам это сделать, но тем больше резона как можно скорее добраться до столицы, убедиться что с Элен всё в порядке и придумать план для её спасения. На кого ей еще рассчитывать кроме нас?