Девочка и пёс
Шрифт:
Аура на земле горела ярко-алым цветом, это говорило о том, что кровопролитие случилось совсем недавно. Причем, и Элен не сомневалась в этом, кровь была человеческая. У нее была своя аура неповторимого глубокого красно-алого оттенка с чуть голубоватым свечением.
Элен очнулась от печального зрелища и поспешила за судьей.
Они поднялись по ступенькам и вошли в громадную комнату. На длинном П – образном столе стояло несколько горевших свечей и круглых стеклянных ламп, внутри которых пылали какие-то шарики. Вокруг стола расположились лавки и табуреты.
Подрагивающий свет бросал нервные тени на высокие стены, на которых висели головы зверей, щиты, мечи и гобелены с изображениями охотничьих сцен и битв.
За столом сидел лысый, широкоплечий мужчина. Перед ним лежали топор и сабля в ножнах.
Элен с содроганием увидела на топоре ту же обличающую ауру, что и во дворе.
Мастон Лург и идущая чуть сзади девочка приблизились к центральной части стола. Белокурый сопровождающий остался где-то возле входа.
– Привет, Хишен, – сказал Лург и без приглашения по-свойски сел на табурет.
– Привет и тебе, судейский, – неторопливо ответил мивар.
Они смотрели друг другу в глаза и словно какой-то безмолвный диалог происходил между ними.
– Моя племянница, Элен, – представил свою маленькую спутницу Мастон Лург.
Цепкий тяжелый взгляд главаря разбойников впился в девочку. Элен Акари стояла, опустив глаза. Она была напугана. Единожды посмотрев на ауру Хишена, она пришла в ужас и почувствовала слабость в коленках. Без всяких иносказаний, этот человек был чудовищем. Огромные, отвратительные, грязные жгуты пронзали его эфирное тело. В нем пульсировали омерзительные фонтаны совершенно дикой хищной жестокости, замешанной на властолюбии и похоти, и при этом с четкими оттенками жуткого равнодущного хладнокровия. Элен конечно не могла дать четкое словесное определение человека по виду его ауры, хотя она уже точно знала, что означают многие фигуры, цвета и оттенки, но ощущение, возникающее в душе девочки при виде той или иной ауры, всегда было довольно определенным. И она на сто процентов доверяла этому ощущению. От взгляда на ауру Хишена ей стало противно. Словно она увидела нечто гадкое, омерзительное, непристойное, зловонное и в тоже время удивительно сильное и могучее.
Мивар долго разглядывал ребенка, который так и не посмел поднять на него глаза.
– Племянница говоришь? – Произнес он наконец.
– Ну да. – Лург сделал паузу и добавил. – Двоюродная.
– Что ж, привет Элен, – сказал Хишен и даже улыбнулся.
Однако ребенок никак не отреагировал на его приветствие. Элен не могла найти в себе сил встретиться глазами с этим человеком и тем более поздороваться с ним.
Неловкую паузу прервал судья:
– Послушай, Хишен, мне надо бы переговорить с тобой о том о сем. Нельзя ли чтобы кто-нибудь присмотрел пока за моей племянницей. Накормил бы ее, напоил, проследил чтобы все с ней было в порядке. И чтобы не выпускал ее из поля зрения. Очень я о ней беспокоюсь.
Хишен молчал, вроде как обдумывая просьбу судьи.
– Кто-нибудь боле менее адекватный, – добавил Мастон Лург и дальше про себя: «Если ты знаешь такое слово, ублюдок».
Судья не любил мивара. Лысый разбойник очень раздражал его своей безграничной самоуверенностью и наглостью.
Но Хишен ничего больше не спросил и сказал, обращаясь к Манкруду:
– Пусть позовут Сойвина с его новой подружкой.
Белокурый гигант вышел.
– Бывший первый помощник командира гарнизона в Сейвории тебя устроит? – Поинтересовался Хишен.
– Пограничник? – Удивился Мастон Лург. – Однако, какие люди у тебя на службе.
– Лучшие.
– И как он у вас оказался?
– Осторожнее, судейский. У нас таких вопросов не любят.
– Понимаю, – примирительно проговорил Лург.
– Убил там кого-то, – буднично сказал Хишен.
– Ясно, – коротко ответил судья, желая прекратить этот разговор.
Мивар кажется понял, что при девочке судья не намерен вести более откровенную беседу, а потому тоже ничего не говорил, ожидая прихода молодого бриода.
В залу вошел Манкруд и коротко кивнул своему господину.
Через некоторое время входная дверь снова открылась и Элен, обернувшись на звук, увидела молодого, темноволосого человека. За ним в помещение вошла девушка в изящном, облегающим ее стройную фигуру костюме для верховой езды.
– Подойди сюда, – сделав жест рукой, позвал Хишен.
Сойвин и Тайвира приблизились. Молодой мужчина уже успел снять свои доспехи, поддоспешную куртку и вязанную шапочку, оставшись, в облегающих брюках, высоких сапогах и темном, длинном, приталенном камзол. Однако все его оружие, два кинжала и два меча по-прежнему были с ним. Выглядел он внушительно, но переливы его ауры вызвали у девочки облегчение, ничего похожего на ужасные жгуты и образования главаря разбойников она не увидела.
– Сойвин, у нас как видишь весьма высокие гости, – насмешливо сказал Хишен, – и вот тебе выпала честь на некоторое время составить компанию племяннице судьи. Ее зовут Элен. Элен это Сойвин, один из лучших моих людей. – И затем он обратился к Мастону Лургу: – Вы удовлетворены, инрэ?
Судья оглядел молодого бриода и ответил:
– Вполне.
Хишен посмотрел на Сойвина.
– Вопросы?
– Я не очень понял, что от меня требуется?
Мивар усмехнулся.
– Ничего сложного от тебя не требуется. Заберешь ребенка на час-два, отведешь в свой дом, напоишь, накормишь, уложишь спать, почитаешь сказку, в общем сделаешь все чтобы малая отдохнула. Кроме этого ты не будешь спускать с нее глаз. Ты должен вернуть ее любимому дядюшке в целости и сохранности. Думаю, твоя новая подружка окажет тебе посильную помощь. Еще вопросы?
Сойвин отрицательно покачал головой.
– Тогда ступай.
Они втроем вышли из Цитадели. Сойвин усмехнулся. Несколько часов назад он был совершенно один, а теперь вот справа от него симпатичная девушка, а слева ребенок. Прямо отец семейства.
Они пересекли площадь и дальше пошли по неровным улицам между бревенчатыми домами. Все трое молчали.
Впереди, возле ограды из двух параллельных земле брусьев стояла длинная лавка, на которой расположилась компания ребятишек, полдюжины мальчиков и пара девочек. Средний возраст компании был лет девять-десять. Все они с праздным интересом наблюдали за приближающейся троицей. Особенное внимание дети, конечно, уделили синеглазой девочке с короткой стрижкой и в странной одежде. Когда Сойвин и его спутницы приблизились, самый высокий и самый старший мальчик с длинными светлыми волосами, одетый в красивую темную тунику, расшитую серебром, насмешливо крикнул:
– Эй, морковь, где такие ботинки отхватила? Их что топором делали?
Элен остановилась и повернулась лицом к компании. Ее большие синие глаза спокойно встретились с зелеными глазами насмешника.
Сойвин и Тайвира по инерции прошли чуть вперед, затем тоже остановились и повернулись.
– За эти ботинки мой папа отдал восемь золотых монет, – сказала девочка. – Если у тебя когда-нибудь будут такие деньги, приходи, я скажу тебе где ты можешь купить такие же.
Мальчишка почувствовал себя задетым. Улыбка сползла с его губ. Он сделал шаг вперед и с явной угрозой в голосе произнес: