Девочка и пёс
Шрифт:
Странные все-таки существа эти люди, размышлял Ташунг, шагая по утрамбованному грунту тракта. Несомненно они больше чем животные. Весьма развитые полушария головного мозга, удачное строение ладони с противопоставленным большим пальцем дали им огромные преимущества, подняли их над остальным животным миром. Но и все. Дальше они не двигаются. Используют эти свои преимущества, свои способности исключительно в животных целях. Чтобы не происходило, всегда каждый за себя. Никакого конструктивного созидательного объединения. Главное уничтожить другого и стать выше остальных.
У него конечно еще весьма небольшой опыт наблюдения, чуть больше сорока местных суток, но за все это время он не видел ничего, что можно было записать в достоинства этого вида. Они руководствуются основными инстинктами и практически не способны справиться со своими желаниями. Нет, конечно, проблема не в отсутствии способности подавить свои желания. Это даже наверно неправильно и может пагубно отразиться на психическом, да и физическом состоянии. Презрения заслуживает тот факт, что эти желания так бесконечно примитивны. Вот как у этой лошади. Она хочет отдыха, корма и воды. И ей абсолютно все равно куда и зачем она идет, она не задается вопросом что ее вообще заставляет двигаться в этом направлении. Разве можно так жить? И они еще называют себя мыслящими существами. Да, вероятно, он пока проводит свои наблюдения в таких местах где в основном собираются самые примитивные особи данного вида. На инструкторских занятиях ему рассказывали, что среди них есть действительно интересные мыслители и творцы. Вот это и обескураживает. В своей массе просто животные с несколько усложненными рефлексами и поведенческими стереотипами, но и тем не менее эта масса рождает ярких представителей, настолько ярких что Старшие Уровни заинтересованы в доскональном изучении этого вида. Хотя тут конечно Ташунг немного лукавил, он прекрасно понимал что в первую очередь людей изучают, ради возможности реинкарнации «спящих» сородичей.
7024-ре усмехнулся. Да, по началу его новое тело казалось ему омерзительным, неудобным, слабым и неуклюжим. Но вот прошло всего четыре месяца и он уже начал привыкать к своей "метаформе". Хотя он по-прежнему с содроганием выполнял процессы дефекации и мочеиспускания и его всего выворачивало на изнанку при мысли о половом акте, этого к счастью ему еще не довелось испытать, хотя Старшие Уровни и настаивали на этом весьма, с их точки зрения, ценном опыте, он уже начал относиться с некоторой симпатией к доступным ему теперь ощущениям. Ему нравилось проводить своими тонкими пальчиками по идеально гладкой поверхности клинков. Он испытывал удовольствие от тонких ароматов некоторых растений, от ощущения нежного прикосновения слабого ветерка. Еще с некоторых пор он стал получать удовольствие от утоления острого голода, это было так приятно жутко хотеть есть и наконец взять первый сладкий кусочек в рот и начать жевать его. А еще один раз он слышал как бродячий музыкант искусно играл на гитаре. Ташунг был потрясен. Эта удивительно подобранная согласованность звуковых волн настолько пришлась ему по вкусу, что он кажется даже прослезился. Опять же, непонятно как такие примитивные существа вдруг могут изобрести такое.
Ташунг в основном перемещался пешком или со случайными караванами и обозами, от одного города или деревни до другого, из одного постоялого двора в третий. И что он видел? Злобу, подлость, алчность, похоть, воровство, грабежи, даже убийства. А также непобедимую лень, беспробудное дикое пьянство, нищету, всепожирающее и развращающее властолюбие, презрение так называем богатых к бедным, бесконечная ненависть этих самых бедных к этим богатым, ненависть и зависть ко всем кто успешней тебя и самые низменные и пошлые разговоры какие и вообразить невозможно. А еще работорговля, животные продают животных, непередаваемо искаженное правосудие, основанное на словоблудии, взяточничестве, закулисном переплетении разных интересов. И ведь главное они то ли не хотят, то ли почему-то бояться думать, применять эти свои развитые полушария головного мозга. Делают все что угодно только бы заглушить голос своего разума. Упорно учатся не напрягать мозг. Порой кажется остановись, просто остановись на несколько минут и все обдумай. Спроси себя кто ты, куда ты идешь и попытайся изо всех сил сам найти ответ. И всё и большего не надо, ты поймешь что это неправильно и лучше будет поступить иначе. И ты сумеешь избежать каких-то неприятностей. Но нет, лучше глупые бесконечные пересуды, опьянение себя чем угодно, какая-нибудь жуткая, доводящая до отупения работа, только бы не использовать разум, только бы не утруждать себя мыслительным процессом. Почему они так поступают? 7024 – ре пока не знал ответа на этот вопрос. И честно говоря он был даже рад тому, что наблюдение теперь не первоочередная задача для него. Синеглазая странная девочка сейчас его основное задание.
Суора остановилась. Впереди была развилка рядом с которой в землю был вкопан столб. На его вершине белел человеческий череп с черной повязкой на глазницах, под черепом была приколочена доска с выцветшей надписью «Гроанбургский хутор». Внизу, раскинув ноги и небрежно привалившись к столбу сидел молодой загорелый мужчина в зеленых штанах, бледно-серой рубахе и кожаной коричневой куртке. В зубах он держал красную травинку и оценивающе глядел на прекрасную белокурую незнакомку.
Наконец удовлетворившись осмотром, он выплюнул травинку и поднялся на ноги. Он отряхнул заднюю часть штанов и демонстративно поправил широкий черный ремень, на котором разместились два кинжала и меч с прямым клинком. Уверенной походкой мужчина направился к молодой женщине.
– Привет, красотка, – развязано сказал он и с улыбкой, оценивающе оглядел стройное тело незнакомки.
Ташунг снова напомнил себе свою же легенду. Он часто повторял ее детали про себя, желая ни на шаг не отступать от нее. Он считал это залогом успешного исполнения своей роли, дабы ни у кого из представителей этого примитивного вида не возникло и тени сомнения в его естественности.
Суора холодно посмотрела на этого жалкого разбойника. Она конечно зафиксировала ментальные сгустки других его сообщников, прячущихся в глубине леса. На первый взгляд их было человек десять. Но особого страха девушка не испытывала. Она была достаточно уверена в себе и своих клинках. А кроме того она просто презирала их. Она, дочь храброго сайтонского генерала, происходившего из древнего знатного рода, считала для себя просто неприемлемым пугаться такого отребья. И хотя род ее обеднел, своего достоинства и мастерского владения мечом его представители не растеряли. Такова была в двух словах легенда, полученная Ташунгом. Но кроме этого имелось множество имен, титулов, названий мест, дат и прочего. Чтобы все выглядело правдоподобно.
– Ты как разговариваешь, тварь? – Резко произнесла девушка. – Я разрублю тебя на куски быстрее чем ты вспомнишь свое имя. – Она отпустила поводья лошади и выразительным жестом откинула полы своего длинного черного плаща. Две искусно выполненные рукояти мечей тускло отразили вечерний свет.
– Я тебе не тварь, – проговорил гроанбуржец. Он хотел добавить «сучка», но в последний момент передумал.
Гивелту было двадцать шесть лет и среди своих товарищей он славился своей лихостью и ловкостью. Однако сейчас он немного поубавил прыти, ибо два меча на поясе незнакомки выглядели куда как вполне реально.
Да он знал, что в лесу находятся еще десяток ребят и часть из них прямо сейчас пристально следят за ним и девушкой и их стрелы уже лежат на тугих тетивах луков. Так полагалось и он знал, что так оно и было. Ремесло большой дороги очень быстро наказывает за любую халатность. Но все-таки самоуверенности в нем чуть поуменьшилось. Естественно внешне это никак не отразилось, он не мог себе этого позволить.
– Я свободный человек, – заявил Гивелт.
Суора усмехнулась.
– Что ты можешь знать о свободе? Свобода это ответственность и осознанность. А тебе даже эти слова наверно незнакомы. Живешь, наверное, как животное в какой-нибудь землянке здесь в чащобе и думаешь что ты свободен?! Не смеши меня. Чего ты хочешь?
Гивелту определенно не понравились слова незнакомки.
– Я хочу знать куда и зачем ты идешь.
Суора снова усмехнулась с удивлением и возмущением.
– А с какой стати мне давать тебе отчет? Ты думаешь, что если нацепил на себя кучу ножей и расставил своих приятелей за каждым деревом, ты стал выше и значительней и теперь вправе задавать вопросы таким как я? Должна огорчить тебя, это не так. Как были вы жалким отребьем так и остались.
Гивелт побледнел и сделал шаг вперед.
Но Суора взглянула на него с таким ледяным презрением, что молодой человек не решился ударить ее. Он взял себя в руки и постарался успокоиться. Он подумал о том, что она как-то заметила его товарищей и однако это не напугало ее.
– Ты смелая девушка, – сказал он и даже чуть улыбнулся.
– Это тебе не поможет. – Отрезала Суора. – Просто уйди с моей дороги. Для своего же блага.
Гивелт засунул большие пальцы рук за свой ремень и сделал несколько шагов назад.
– Боюсь все не так просто, – уже совершенно спокойно проговорил он.