Девочка из Гамбры
Шрифт:
– Пить хочешь? – сочувственно спросила Никка.
– Да, хочу водички, можно? – тут же оживилась Олли и с грустью добавила, – И мороженого очень сильно хочу.
Никка дала сестренке попить сладкого чая из папиного термоса, после чего девочки с новыми силами продолжили нелегкий путь. В Медвежьем лесу было очень тихо, прохладно и темно. От покрытых мхом деревьев тянуло сыростью, пахло ежевикой, улитками и грибами. Вскоре Олли и Никка оказались у подножия величественного раскидистого королевского дуба.
– Какой здоровый дуб! – вырвалось у изумленной Олли, – Это не дуб, а целый дубище!
Вид огромного прекрасного дерева словно придал ей сил, и Олли, мигом позабыв про усталость, папин обед в узелке, краба в ведерке и даже про Никку, взмыла, словно птица, на самую толстую нижнюю ветку дуба и принялась быстро карабкаться все выше и выше. Вскоре ее маленькая, крепко сбитая фигурка скрылась из виду в густой курчавой листве вольно раскинувшейся гигантской кроны королевского дуба, и как ни кричала и ни звала ее снизу побледневшая от страха Никка, с высоты в ответ не доносилось ни звука.
– Олли! – упавшим голоском звала сестренку Никка, – Олли, вернись!
Какое-то время наверху было очень тихо, даже листва не шуршала. Затем чуть слышно шелохнулась ветка, и из-за зелени Никка увидела знакомые золотые кудри Олли.
– Никка, я не могу спуститься! – донесся звонкий Оллин голосок, – Я не знаю, как!
– Спускайся так же, как поднималась! – прокричала ей Никка.
– Я не помню, как поднималась! – печально послышалось в ответ.
– Не смотри вниз! – велела Никка, дрожа от страха, но стараясь командовать уверенно и четко, – Слушай меня внимательно! Делай только то, что я тебе скажу, и ни за что не смотри вниз, слышишь?
– Хорошо! – откликнулась Олли.
– Шагай влево! – приказала Никка, бегая вокруг дуба и изо всех сил вглядываясь в его пушистую зеленую крону, – Ставь ногу на ветку слева и спускайся вниз! Не торопись! Сначала попробуй ветку, выдерживает она тебя? Выдерживает? Тогда иди по ветке до конца! Иди, не бойся! А теперь подтянись и хватайся вон за ту кривую ветку! Где-где, у тебя над головой! Перепрыгивай на толстую ветку справа! А теперь спускайся! Там ветки идут одна за другой, как ступеньки! Спускайся смело, но не торопись, а то мало ли! Да не смотри ты по сторонам, Олли! И вниз не смотри! Если хочешь, можешь смотреть на свои ноги, но вниз смотреть нельзя!
Едва оказавшись на земле, Олли подбежала к Никке и порывисто прижалась к ней, пряча лицо у нее на груди. Она подозрительно сопела, и Никка не решалась ее обнять, боясь, что Олли расплачется.
– Ну-ну, не надо, – еле слышно повторяла Никка, осторожно гладя сестренку по голове, – Вот ведь дуб, да?
– Да, – приглушенным голосом согласилась Олли, – Огромадный.
Так девочки и стояли в лесной тишине, прижимаясь друг к другу, пока не успокоились, а затем молча принялись взбираться вверх на Медвежью гору по широким деревянным ступеням полуразрушенной лестницы. На террасе за облаками их уже поджидал папа. Увидев его родную добрую улыбку, Олли выронила ведерко и сачок, помчалась к нему со всех ног и припала к папиной груди с ликующим воплем. А папа подхватил ее на ручки, посадил себе на плечи и пошел навстречу запыхавшейся Никке, замершей поодаль. В одну руку он взял узелок с обедом и ведерко Олли, в другой зажал худенькую ладошку Никки и повел своих дочек в волшебный сад к старинному фонтану с чашей из белого мрамора. Там Никка и Олли уселись в блаженном покое и с молчаливым восхищением огляделись вокруг, любуясь апельсиновыми и лимонными деревьями и диковинными цветами, пока папа раскладывал на камушке еду.
– Папа, это правда, что у нас будет братик? – вдруг выпалила в наступившей тишине Олли.
– Да, – просто ответил папа.
Самым лучшим в папе, кроме бесконечной доброты, была его искренность. На трудные и непростые вопросы папа всегда давал краткие ясные и честные ответы, прозрачные, словно стеклышки, понятные даже младенцу. Что бы ни делал папа, к чему бы ни прикасались его большие руки, все носило отпечаток его доброты и простоты. Дома, которые он строил, были не слишком изысканы, но величественно красивы и надежны, готовые прослужить не годы, а многие века. Мебель, которую делал папа, была самой удобной и уютной на свете. Но особенно хороши были игрушки, которые папа вырезал из остатков дерева для своих любимых дочек Олли и Никки. Все эти коровки, лошадки, ослики смотрели на девочек такими добрыми и кроткими глазами, что хотелось прижать их к груди крепко-крепко и никогда не отпускать. А еще игрушки были очень легкими и гладко выточенными, отчего их приятно было держать в руках.
Конец ознакомительного фрагмента.