Девочка из Ленинграда
Шрифт:
Но странно, несмотря на этот шум, город казался вымершим. Ни одного человека не было на улицах, хотя эвакуироваться успели немногие.
На другой день немцы начали рыскать по дворам и домам. Двое солдат ворвались и к Дмитриевым. Но это были не немцы: Рая изучала в школе немецкий язык и довольно хорошо понимала немецкую речь. А эти двое говорили на каком-то другом языке.
Не обращая никакого внимания на старуху и девочку, солдаты бесцеремонно заглядывали во все углы, перевертывали вещи, разворошили постели.
Рая видела, как они подошли к соседнему дому, на дверях которого висел замок. Сбили запор прикладом и ринулись в дом. Вскоре они появились с туго набитыми мешками на плечах, веселые, довольные. Один, улыбаясь, что-то сказал другому. Тот, запрокидывая голову, захохотал, чуть не выронив винтовку.
Вслед за первыми появились еще солдаты. Увидев перевернутые вещи и развороченные постели, они переглянулись, разочарованно почесывая в затылках, и, не сказав ни слова, ушли. А через несколько минут пришли еще трое. И эти не стали ничего искать. Один подошел к Рае, взял за подбородок, нагло уставился в глаза. Рая ударила его по руке. Солдат, улыбаясь, пробормотал:
— Кореш медхен. Гут! Но не надо сердиться. Мы пришли спасать вас от русс комиссар… — Блуждающим взглядом он обвел комнату и шагнул за порог. Двое других последовали за ним.
…Наступила ночь. На улице продолжали греметь бронетранспортеры, раздавались тяжелые шаги. Не то через город проходили новые вражеские части, не то оккупанты патрулировали улицы. В доме было темно. Бабушка сидела у окна. Рая лежала в постели с открытыми глазами и думала, думала: что теперь им делать, как быть?
Она заснула только под утро. А проснувшись, решила сходить к Калашоковым, посоветоваться с Дагалиной.
— Встала, внучка? Умывайся, я приготовила чай и кукурузные лепешки.
— Извини, бабушка… Мне не хочется есть. Мне надо сходить к Фатимат.
— Что ты! Как можно сейчас! Надо подождать денек, два. Кто знает эту немчуру…
— Ничего они не сделают мне! — воскликнула Рая. — Неужели мы в своем городе будем бояться их?
Арина Павловна удивленно смотрела на внучку: кажется, никогда еще она не видела ее такой решительной и непреклонной. И старушка примирительно сказала:
— Ну, иди да поговори с Дагалиной, что нам делать. Она женщина рассудительная, даст добрый совет.
— Я за тем и иду, бабушка!
По улицам прохаживались немецкие патрули. Рая торопилась и на одном из перекрестков чуть не налетела на солдата. Тот толкнул ее прикладом. «Фашист проклятый!» — процедила сквозь зубы Рая.
Вот и дом Калашоковых. На крыльцо выбежала Фатимат. В глазах ее блестели слезы.
— Что случилось? — тревожно спросила Рая.
— Да нет, ничего… — вытирая глаза и улыбаясь, сказала Фатимат. — Просто рада тебя увидеть. Так страшно было. Один снаряд разорвался за нашим двором. Иди посмотри, какую ямищу сделал!
Подруги прошли мимо сломанных воздушной волной деревьев и разметанного сарая в конец сада. Рая увидела огромную воронку.
— Это авиабомба, — сказала Рая. — Хорошо, что сад был и сарай этот. А то бы и дом могло разрушить.
— Я была одна с Ниночкой. Мама ушла в госпиталь. Ой, до чего же было страшно!.. Пойдем в дом.
Ниночка, раскинув ручонки, спала в своей кроватке.
— Завидую ей, — прошептала Фатимат. — Ничего-то ей не понятно, и никакого страха… — Вдруг она повернулась к окну и воскликнула: — Мама, мама идет!
Рая взглянула за окно: в калитку входила Дагалина. Она была в пальто, из-под которого выглядывал белый медицинский халат, в косынке с крестом. Видимо, она возвращалась из госпиталя.
Фатимат и Рая выбежали ей навстречу.
— Здравствуйте, тетя Дагалина! — поздоровалась Рая.
— Здравствуй, Раечка, здравствуй, дорогая! — Она поцеловала девочку. — Вот хорошо, что ты у нас! Мне надо с тобой поговорить. — Она посмотрела на свои ручные часы. — У меня всего лишь двадцать минут. Пойдемте в дом.
Дагалина, не раздеваясь, прошла к дивану, усадила рядом с собой Раю. Рассказала девочке, что, когда враги вошли в город, ей удалось организовать побег из госпиталя комиссара Фролова. Но комиссар почти не может ходить, и его укрыли недалеко от госпиталя. Но было бы надежнее укрыть комиссара у Раи. Их дом стоит на окраине, а немцы патрулируют в основном центр города. К тому же в доме Раи есть подвал, где мог бы прятаться раненый.
— Он побыл бы у вас немного, Рая. Чуточку еще подлечился бы, и мы переправили бы его за линию фронта к своим. Как ты на это смотришь?
Рая понимала, что скрывать советского солдата, а тем более комиссара рискованно. В приказе военного коменданта города говорится, что за укрытие красноармейцев, как и за хранение оружия, — расстрел. Но именно эта смертельная опасность и обрадовала девочку. Как и в тот день, когда она тайно ушла из дома на передовую, в ней с новой силой вспыхнула жажда мести — за маму, за отца, за Вовку…
К тому же Рая хорошо знала комиссара. Они с Фатимат встречались с ним каждый день, когда помогали в госпитале.
— Мы с бабушкой будем рады помочь Александру Алексеевичу, тетя Дагалина, — сказала она.
— Спасибо, дорогая!.. А теперь слушай внимательно.
Дагалина рассказала, как будет переправлен комиссар в дом Раи.
К вечеру во двор, где скрывается сейчас Фролов, въедет на арбе госпитальный возчик Ахмет. Ахмет укроет комиссара и вывезет за город. Там его будет ждать человек, который под прикрытием темноты приведет комиссара к Рае — оттуда до ее дома совсем близко. Рая должна поджидать их между двенадцатью и часом ночи.