Девочка из прошлого
Шрифт:
Сумасшедшие дни заканчиваются в утро похорон. То ли осознание предстоящего накатывает на собравшихся, то ли настрой, что так "положено". Но факт остаётся фактом. От черноты вокруг слезятся глаза.
Давид рано утром съездил в аптеку за успокоительным. Парни всерьёз переживают за Игоря. Хоть с вечера его удалось привести в порядок, но что он выкинет, не знает никто.
Мы едем все вместе сразу в храм, где пройдет прощание. Чувствую, как от страха все внутри сжимается, но боюсь доставить лишнее беспокойство мужчинам. Сжимаю зубы и молчу. Про себя решаю, что постараюсь
Однако, как всегда, Давид решает по-своему: когда мужчины проходят вперед, где стоит… Ох, вдох-выдох, закрыть глаза… Храм заполняется людьми, кто-то начинает завывать, а меня трясет. Давид в полголоса что-то говорит Артуру, и тот берет Игоря за плечо. Тим встает с другой стороны. Уже делаю шаг за ними, когда крепкие руки оттесняют к самому выходу. Таким образом мы с Дейвом остаёмся самыми последними. Не передать словами, как я ему благодарна в этот момент. Он разворачивает и прячет мое лицо на своей груди. Не сказав ни слова. Просто молча прижимает и гладит по спине или волосам. Тонко улавливаю моменты, в которые его нервы на пределе: он сильно сжимает меня. Потом его отпускает и хватка ослабевает.
Уже на улице из разговоров узнаю, что переживал он не просто так. Боялись за друга не зря, ему стало плохо в момент прощания, он начал падать. Если бы не друзья, что поддерживали…
А потом мы едем на кладбище…
И этот животный ужас я не смогу забыть никогда. Эти крики, которые просто разрывали барабанные перепонки, этот нечеловеческий вой… Но когда комья земли застучали о деревянную крышку… когда накрыло пониманием, что там, внизу, лежит человек…
Глава 43
Давид.
Поднявший среди ночи звонок вбивает из колеи. У друга шок. Без капли сомнений говорю, что едем вместе. Принимаю холодный душ, чтобы проснуться, собираю вещи. Саша спит у себя в комнате, свернувшись калачиком. Теплая, уютная. С минуту смотрю в безмятежное лицо, а потом иду на кухню.
Игорю нужно время, чтобы начать думать и собираться, поэтому пока не тороплюсь. Готовлю своей девочке любимый напиток: оставлю возле кровати. Хочу порадовать, учитывая, что уедем мы не на один день. Захожу по пути в кабинет за листком и ручкой. С Сашиной особенностью не смотреть в телефон предупредить в сообщении будет проблематично.
Стараясь не шуметь, прохожу в спальню. Но моя Саша не была бы собой, если бы все пошло по плану. Сначала она просыпается и забавно так тянет носиком. А потом, выслушав про отъезд и причину, молча встает и вытаскивает вещи. Первая мысль — боится оставаться одна и попросит отвезти к Егору. Вторая — мелькает на задворках сознания — вообще хочет уехать. Я не выспался, естественно, переживаю за друга, но больше всего боюсь оставить свою девочку.
— Я, наверное, сейчас не очень понял, Саш?
— Я еду с тобой.
И всё, ей не нужны никакие аргументы, чтобы остаться, ей не нужны объяснения. Она решила. Потому что хочет быть рядом. Так бывает тоже, когда не ты, а тебя хотят поддержать?
Никакие слова благодарности не смогут выразить мои чувства. Просто держать за руку, ощущать тепло, вдыхать аромат волос. Знать, что она рядом.
Друг не в себе. Даем ему успокоительное, и он засыпает. Зная всю ситуацию с семьей Игорька, внутренне нервничаю. Саша пытается отвлекать разговорами, но этого мало, чтобы начало отпускать. Не могу объяснить, почему напряжение внутри так зашкаливает. Как сжатая пружина — еще немного и рванет. К счастью, впереди заправка. Можно остановиться и выйти. Говорю девочке, что хочу размять ноги, а сам думаю, что просто жизненно необходимо прижать ее к себе.
Несколько минут стоим, пружину отпускает. Мысли, что неправильно тащить малышку на похороны, грызут мозг. Но я эгоистично еду вперед. С ней.
К концу дороги устаю безумно. Организм берет свое, и следующие часы осознаю лишь урывками. Память настойчиво фиксирует только моменты, связанные с моей девочкой. Ее смущение, моя футболка на ее теле, сердце, бьющееся в такт с моим.
Нормальное восприятие окружающего мира возвращается вместе с истерикой Игоря. Истина, до которой я сам дошел у реанимации, пришла к другу с опозданием. Не успеть сказать главного вовремя страшное наказание. Родители — наша защита перед вечностью. Остаться без них, значит, остаться один на один с ней. Кто сказал, что мужчина не плачет? Внешне да, то внутри нас рвет на куски.
С прилетевшим Андрюхой ездим по всем необходимым инстанциям, заказываем, договариваемся, с кем — то встречаемся. В один из вечеров Саша сказала, что у нее перед глазами лента людей. Так и есть. Устаешь запоминать имена и лица.
В эти дни практически не разговариваем. Видимся урывками. Но нежного слова, улыбки, прикосновения хватает, чтобы зарядиться для следующего дня. На самом деле Сашино присутствие всем помогает не раскиснуть. Просто чтобы не показаться ей слабыми приходится держаться. Отца Игоря знали и любили все мы. Золотой был мужик. Из тех, кто всегда протянет руку, прикроет тыл.
В утро похорон просыпаюсь с предчувствием грядущего п*здеца. По спине ползет струйка липкого пота. Не могу идентифицировать причину. Но чем дальше, тем больше накатывает. Списываю все на волнение и Сашины переживания. Она хоть и молчит, но стиснутые зубы и кулаки говорят за себя. Она вообще умеет очень выразительно молчать. Посмотришь и становится ясно. Словно мысли прочитал.
Накануне с Тимуром решаем, что девочке видеть особо не стоит ничего. На таких мероприятиях она не бывала. Опять же сточки зрения моральных и этических норм это может быть неправильно. Но сейчас мне хочется плевать на все эти нормы. Кто и где определил правильность? Поэтому в храме встаем у самой двери. Парни поддерживают Игоря. И не зря. Учитывая, сколько выпито им было накануне, и сколько ночей он выл в кабинете, обморок просто следствие.