Шрифт:
Глава первая
Дивный новый мир
С того дня, как Соболь впервые
Путь наш лежал через Нижний мир, и, хотя я все еще был слишком слаб, чтобы таращиться по сторонам, все же отметил, что он вовсе не так обезлюдел, как можно было ожидать теперь, когда Древние вышли на поверхность. Жизнь в подземных пещерах, называемых здесь городами и деревнями, кипела, как и прежде.
Эрик Ильич на мой невысказанный вопрос пояснил: большинство Древних адаптируются к жизни наверху постепенно, а те, у кого в семье маленькие дети или престарелые родственники, и вовсе не торопятся обзаводиться наземным домом, ведь не так уж просто менять веками сложившийся образ жизни.
Иола бежала рядом с Соболем, ужасно нервируя меня заботливыми взглядами и ежеминутными вопросами о самочувствии. Пришлось поплотнее закрыть глаза и прикинуться спящим. И вновь я их открыл уже после выхода из лифта, когда сквозь веки пробился золотой свет нашего негаснущего неба. Вот только впервые в жизни я был ему не слишком-то рад.
– Сейчас утро, ребята, думаю, все в школе, – задумчиво произнес директор, замедляя ход в спальном коридоре. Словно бы сомневался: нести меня в мою пещеру или сразу доставить на поляну и выставить там на всеобщее обозрение.
– Все? И Марк? Вовчик?
– Ну, школа теперь совсем другая, всем интересно там побывать, – туманно ответил Соболь.
– А Борис с Миленой? Они уехали, как собирались, или…
– Отложили отъезд под предлогом, что уж слишком интересные дела тут творятся. Но и их теперь в лагере не застать.
Директор все же притормозил возле двери в мою комнату, вошел и со всеми предосторожностями сгрузил меня на постель. Покачался с пятки на носок над моим ложем, словно заново привыкая к тому, что видели его глаза, и чересчур поспешно отвернулся, поймав мой тоскливый взгляд.
– В общем, по мере появления ребят буду им сообщать, что ты уже на месте. А то они ведь заждались, измучили меня и Софи вопросами. Но ты смотри, – обернулся он к Иоле, в замешательстве переминающейся на пороге, – следи, чтобы гости тут не кучковались и больше чем на пять минут не задерживались.
– А может, пусть вообще пока не навещают, а? – взмолился я. – Вот встану на ноги и сам к ним выйду. Ну правда, терпеть не могу этих визитов…
Эрик Ильич глянул на меня очень внимательно, со своим фирменным прищуром:
– Алексей, что за пораженческие настроения? Ребята в курсе, что с тобой произошло, стыдиться тут абсолютно нечего. И выглядишь ты, кстати, не как монстр какой-нибудь, а вполне прилично.
– Печерский был монстром, – выдавил я сквозь зубы.
И тут же Иоланта влезла со своей репликой:
– Ну, ключевое слово – был.
Я просто поражался неделикатности этих двоих, которые вели себя так, будто это в порядке вещей: оказаться в теле заклятого врага, тобой же и убитого. Но понимал, что они все равно все сделают по-своему, поэтому лишь закрыл глаза и отвернул голову к стене – ворочать все тело пока не получалось.
– Ладно, всем отдыхать, – приглушенным голосом отдал распоряжение директор. – Тебя, милая, это тоже касается (судя по звукам, Иола как раз устанавливала стул в изголовье моей кровати). Отправляйся-ка в свою комнату, этот молодой человек часок отлично обойдется и без нас.
Иола тяжело задышала в знак протеста, но авторитет Эрика Ильича был для нее неоспорим, так что скоро я наконец остался один. И тут же в голову привычно полезли ужасные мысли, так что я и не рад был своему одиночеству. Я думал о своих родителях, которые потеряли сына, ведь невозможно, немыслимо объяснить им, что со мной произошло. И дочь, скорее всего, потеряли тоже: я не был уверен, что Кира еще жива. Она ведь стала Расколотой и больше не представляла интереса для приора. Они бы не стали удерживать ее в пещере. А раз до сих пор не объявилась у родителей, значит, или не пережила потери своей половинки, или же приор Гай счел ее опасной свидетельницей… Но тут меня одолел спасительный сон.
Когда же я снова открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что на стуле рядом с моей кроватью сидит, уткнувшись в книгу, незнакомая мне девушка лет девятнадцати. Лицо у незнакомки было круглое, и глаза круглые, и рот, даже кончик носа. И прическа какая-то чудная: часть очень густых каштановых волос заплетена в косу и уложена вокруг головы, а часть крупными локонами спускается на плечи и грудь. Девушка выглядела забавной и ужасно симпатичной в одно и то же время.
– О, здравствуй! – обрадовалась, заулыбалась гостья, поймав мой взгляд. – А я вызвалась посидеть с тобой, пока все заняты.
– Здравствуйте, – произнес я не очень уверенно, задаваясь вопросом, где мог видеть ее прежде. Где-то ведь точно видел.
– Меня Зиночкой зовут. Ой! – Она прижала пухлую маленькую ладонь ко рту и еще больше округлила глаза. – То есть Зинаидой. Но называют все Зиночкой, и ты так зови.
– Ладно. А вы кто? – Я решил особо не церемониться, болящим ведь все прощается.
– Мы с мужем временно поселились в вашем лагере, чтобы побыть среди своих, – информировала меня Зиночка. – Мир так удивительно изменился, столькому нужно научиться, о стольком расспросить…
И тут я сообразил: конечно же я видел ее – точнее, их с мужем – в саркофаге, в том здании, куда чета биордов пришла проститься со своими близкими, ушедшими в будущее. И воскликнул:
– Так вы были в анабиозе! Как давно?
– Больше двухсот лет, – охотно отозвалась девушка. – Когда Россия вступила в войну с Наполеоном, мой муж, как дворянин, должен был явиться в свой полк, к которому был приписан с рождения. Но нас, ты же понимаешь, такой поворот дела не устраивал, и мы спустились в мир Древних.