Девочка, которая любит
Шрифт:
– Молодцы, что пришли. – По лицу хозяина было видно, что это не просто слова – он так и лучился от удовольствия. – Я уж боялся, что не появитесь больше.
– С чего это вдруг? – нахмурилась Иола.
– Ну, теперь этот дом, возможно, связан с не самыми лучшими воспоминаниями, – деликатно подметил флэмм.
В чем-то он был прав: я точно не хотел оказаться в комнате, где провалялся столько времени, борясь с болью и слабостью, а больше всего – с ужасными мыслями.
– И потом, наверху сейчас гораздо интересней, чем в нашем обособленном мирке. Недавно мы с внуком выбрались на небольшую
И кивнул на стену комнаты, густо увешанную детскими рисунками, так похожими на первые художественные опыты всех детей на свете: солнышко, облака, штришки высоко летящих птиц. Но для малыша Энерира это были первые впечатления о настоящем мире.
– Так перебирайтесь наверх! – обрадовался я. – Поселитесь рядом с нашим лагерем, вот классно будет! Мы все поможем вам с переездом!
– Поглядим, не все так сразу, – уклончиво отозвался флэмм, мигом сникая и отворачивая лицо.
«Племянница, в ней все дело, – догадался я. – Бедняга Шакракумор и хочет изолировать от нее малыша, и боится совсем потерять из виду, все же родная кровь».
Но чуткая – временами! – Иола усмотрела в замешательстве нашего доброго хозяина еще что-то.
– Шакракумор, вам не очень понравилось наверху?
– Ну что ты, милая, как можно: земля прекрасна, а на настоящее небо я хотел бы любоваться бесконечно, – покачал седой головой флэмм. – Но мне было грустно видеть, во что превратились люди, подвергшись излучению. В своих мечтах я представлял, что все будет как-то гуманней, что ли.
Я мысленно с ним согласился, моментально вспомнив маму. Но Иоланта тут же возразила горячо и не слишком-то вежливо:
– Шакракумор, вы просто мало что знаете о людях… то есть о том, какие они, когда в нормальном виде. У нас были страшные войны, с миллионами жертв, можете себе вообразить?! Да даже без войн они ухитряются творить друг с другом ужасные вещи!
– Я понимаю, – не стал вступать в спор хозяин. – И принимаю необходимость случившегося: это ведь тоже война, мы отстояли свое древнее право жить на поверхности земли. Но мне грустно при мысли, что Энерир будет видеть наших братьев такими…
Тут он поспешил на зов внука, которому понадобилась срочная помощь с питомцем: тот исхитрился поджечь свой поводок. Я же напустился на Иолу:
– Ты так рассуждаешь, потому что твои родители далеко! А что бы ты запела, превратись они в этих биороботов? Тебе бы это понравилось, а?
– Нет, – отрезала Иола. – Хотя это вполне может случиться: мать и отец волнуются из-за того, что тут происходит нечто странное. Хотят взять отпуск и приехать на пару дней. Но ты же понимаешь: отсюда они уже не уедут. Я просто измучилась их отговаривать по телефону. И все-таки согласись, что в целом…
Она что-то доказывала, а я смотрел в окно, откуда хорошо просматривался холм, на котором находилась Пещера Ложных Воспоминаний. И вдруг я понял, что ни разу не задал Иоле совершенно очевидного вопроса. Наверное, слишком боялся узнать ответ. Но чтобы прекратить ее тарахтение, сгодится:
– Иола, а где мое тело?
– Что?.. – Девочка отшатнулась и побелела. – Ты о чем?
– Здрасте, о чем! Я… настоящий я ведь не испарился, когда ты проделала эту фишку с браслетом! И что с ним, то есть со мной, стало? Если похоронили, так нужно хоть могилку навестить… как-нибудь.
Иоланта взирала на меня с таким ужасом, что я засомневался: не сошел ли с ума? И даже покосился украдкой на кисти рук, чтобы убедиться, что они – чужие. Тут Иола судорожно сглотнула и произнесла убитым голосом:
– Алеша, я не знаю.
– Что?!
– Ну, я же первым делом отнесла тебя к Шакракумору, чтобы оказать помощь. Рассказала ему обо всем. Потом хотела сходить… а он не позволил, сказал, сам все сделает. А вернулся очень нескоро, сказал, что ничего рядом с Пещерой не обнаружил. А потом Древние захватили Верхний мир, и такое началось…
– Ясно, – подытожил я. – Значит, мое мертвое тело куда-то навострило ноги, а никому до этого нет дела. Могла бы и раньше предупредить.
– Алеш, прости! Мне страшно было даже думать об этом!
– Ладно, проехали.
Тут вернулся Шакракумор с новым подносом восхитительных лепешек с брынзой и зеленью, и я сделал вид, что увлекся едой.
За обедом разговор крутился только вокруг ярмарки, состязания драконов-новичков и шансов Чак-Кунака на один из трех призов, который обеспечил бы ему с десяток тренировок у лучших наездников Черных Пещер. Малышу Энериру, несмотря на все старания деда, даже кусок лепешки не попал в рот – так он переживал. А за забором с каждой минутой нарастал шум – шаги, голоса, хлопанье крыльев, рыканье драконят… Жители деревни дружно спешили в направлении Турнирного поля. Наконец, наскоро влив в себя чай, мы присоединились к толпе.
Шакракумор с внуком и Чак-Кунаком на поводке проводили нас до ярмарочной площади, забитой народом так, что ногу некуда было поставить. Флэмм сказал:
– Ну, мы отправляемся прямиком на поле, пусть малыш оглядится и пообвыкнется. А вам, ребята, стоит посмотреть саму ярмарку – зрелище живописное, уверяю! Найдете нас, когда прозвучит сигнал к началу состязаний.
Мы охотно согласились: глаза и так уже цеплялись за всякие диковинные и непривычные для нашего мира вещицы.
Для проведения ярмарки было задействовано пространство вокруг турнирного поля и пара пустующих ангаров. И чего тут только не было! На каменных тумбах, которые во время Турнира служили защитой от драконьего пламени, сейчас выступали артисты, кто-то распевал во все горло, кто-то показывал фокусы или танцевал – для каждого находилась своя публика. На деревянных и каменных прилавках громоздились товары: не виданные мной овощи и фрукты, зелья и мази, напитки в каменных амфорах, статуэтки из камня, раковин, дерева.
Торговля шла без денег, о которых Древние и слыхом не слыхивали. Одни бойко обменивали свой товар, закрепляя сделку церемонными поклонами и чашами с шипучим напитком, который здесь лился рекой. Другие, сговорившись о цене, подзывали к себе ближайшего дежурного тубабота, сидящего на высоченной табуретке с приставной лесенкой. Покупатель сообщал, сколько у него часов за общественные работы и сколько он готов отдать за приглянувшийся товар, тубабот кивал головой-валиком – и покупка была совершена.