Девочка, которая проглотила облако размером с Эйфелеву башню
Шрифт:
— Если бы тебя у меня не было, я бы заказала тебя на Рождество. Лео мне все рассказал, пока ты спала.
Веки Провиденс дрогнули.
— Что же он тебе рассказал?
— Все. И про то, как ты объездила весь Париж в поисках помощи. И про африканского колдуна. И про тех смешных монахов. И про твой сказочный полет в облаках. Полет для исполнения твоего обещания. Ты просто умирала от усталости и все-таки полетела, ради меня. Чтобы прийти за мной, хотя в тот день не взлетел ни один самолет. Он сказал, что ты поднялась так высоко, что могла бы собирать с неба звезды. Не мои светящиеся звездочки (и она указала тоненьким пальчиком на потолок), а настоящие. Звезды Made in China,
— Ты хочешь сказать, в банальной, машине?
— Нет, в БА-НАН-НОЙ! — повторила Заира. — Потому что она желтая, как банан!
Провиденс улыбнулась. Ее глаза радостно вспыхнули, словно кто-то простым нажатием кнопки перешел с одного канала на другой, заменив драматический фильм веселой комедией.
И тут к ней обратилась медсестра:
— Провиденс, наши врачи прямо с ума сходят: они не могут понять, что произошло. Но ваше лекарство подействовало. Они хотят знать, что оно собой представляет и где вы его раздобыли.
И она рассказала, что они дали Заире капельку жидкости, добытую в осколках стекла, застрявших в коже француженки, и уже через несколько секунд в горле девочки появился край облака. Оно медленно выходило из ее рта, словно солитер, выползающий из желудка. Им осталось лишь подцепить его простым пинцетом, не прибегнув ни к отсосу, ни к сачку для бабочек, ни к удочке. Обыкновенный пинцет вытащил из груди Заиры облако размером с Эйфелеву башню. Облако длиной в триста восемьдесят метров.
Все это превосходило понимание молодой женщины. Сначала полет в облаках. А теперь это спасительное средство. Но почтальонша давно уже перестала озадачиваться этими вопросами и дала самое простое объяснение.
— Это мощный противооблачный препарат! — сказала она. — Мне его подарил один друг. Всемогущий человек, который теперь специализируется на производстве текстиля с сырными запахами.
— Противооблачный?.. Текстиль с сырными запахами?
— Да, противооблачный, вроде инсектицидов, но для уничтожения облаков. А текстиль с сырными запахами — это, например, одежда с запахом козьего сыра, как и следует из названия.
— Ну да, — подтвердил Рашид, словно речь шла о самых обычных вещах, — одежда с запахом козьего сыра, что тут такого…
Массажист решил, что Провиденс свихнулась. Впрочем, с тех пор как он с ней познакомился, это уже не раз приходило ему в голову.
— Ну, если так, то твое средство убивает не только облака. Ты не представляешь, как у нас в операционной воняло чесноком, задохнуться можно было! Твой противооблачный эликсир — зверский чесночный концентрат.
— Ах вот что это было! — задумчиво пробормотала почтальонша.
Значит, запах, который преследовал ее до самой больницы, исходил от драгоценного эликсира янтарного цвета, содержавшегося в пузырьке, чьи осколки застряли у нее в коже. Ирония судьбы! То, что было для нее ядом, исцелило ее дочку.
— Бедный Лео! — невольно воскликнула Провиденс.
— Ага, так это козий сыр напомнил тебе о нем? — пошутил Рашид. — Не очень-то лестно для парня.
И все пятеро покатились со смеху.
— Погоди-ка, он ведь ждет меня внизу, на продавленном диванчике! Который час?
— 21:00, — ответил
Провиденс подумала, что с нее будет достаточно, если ее диспетчер позаботится о двух человеческих жизнях, ее и Заиры. Она попросила Рашида сообщить Лео, что ждет его внизу, в общей зоне, у регистратуры. Потом попрощалась с дочкой и медперсоналом.
Увидев своего прекрасного авиадиспетчера, она ощутила жгучее желание броситься в его объятия, чтобы он тут же обнял ее, но обстановка не располагала к таким проявлениям любви. Тогда она просто улыбнулась. Ее сердце было отдано дочери, но в нем оставалось местечко еще и для мужчины. Для великого мужчины. Сердце — это ведь как огромный шкаф, куда запирают всех своих любимых, чтобы они всегда были под рукой и чтобы их можно было иметь рядом всю свою жизнь. Как, например, тот зеленый кустик в горшке, который нежно любил наемный убийца Леон, или как тибетские монахи карликового росточка. Да, в ее сердце, конечно, найдется место для такого выдающегося человека, поверившего в нее и в ее мечту. Герой. Надежный спутник жизни для нее, отец для Заиры.
И, не вытерпев, как будто они были одни в мире, влюбленные все-таки обнялись прямо тут же, в приемном покое скромной больницы, между пустыней и звездами.
— Ну как вам нравится моя версия? — спросил парикмахер, оторвав меня от раздумий.
— О, если бы ваш рассказ сбылся… Я бы отдал все на свете, чтобы это случилось именно так.
— Главное то, во что вы верите. Правда это или вымысел. Вера иногда оказывается сильнее реальности. И потом, нужно принимать жизнь такой, какая она есть. Со всеми ее прелестями и с главным недостатком.
— С каким недостатком?
— Я имею в виду смерть. Она ведь тоже часть жизни.
Мы нередко об этом забываем. Но, пока мы живы, давайте еще помечтаем, — сказал парикмахер, глядя, как по моей щеке катится слеза. — Представьте себе, что прошло несколько дней. И вот мы находимся в парадном зале мэрии Восемнадцатого округа города Парижа. Вы стоите в, центре. И мой брат Поль тоже присутствует. И Заира сидит в первом ряду, вместе с Лейлой и Рашидом, которые по такому случаю прилетели во Францию. Рядом с вами стоит Провиденс, сегодня она просто блистательна. Ее улыбка озаряет весь зал. Мэр поправляет свою трехцветную перевязь и откашливается, обводя присутствующих благосклонным, отеческим взглядом, в духе Жерара Депардье:
— Лео Альбер Фредерик Оскар… э-э-э… как там дальше?..
— …Имярек, господин мэр, — заканчиваете вы.
— Ах, да, прошу прощения. Лео Альбер Фредерик Оскар Имярек, согласны ли вы взять в жены присутствующую здесь Провиденс Еву Розу Антуанетту Дюпуа?
— Да, согласен.
— Провиденс Ева Роза Антуанетта Дюпуа, согласны ли вы взять в мужья Лео Альбера Фредерика, Оскара… э-э-э… как там дальше?..
— Имярека, господин мэр, — заканчивает на сей раз Провиденс.
— Да-да… я, наверное, никогда не запомню. Виноват, прошу прощения… Итак, Провиденс Ева Роза Антуанетта Дюпуа, согласны ли вы взять в мужья присутствующего здесь Лео Альбера Фредерика Оскара Имярека? И следовательно, принять вместе с ним его ужасную фамилию?